себя безупречно, «волос не упадет с его головы на землю»; в противном же случае он будет казнен. Вскоре Давид умер, и царь Соломон вступил на престол. Так как его собственному сыну уже исполнился год, следует предположить, что Соломон был уже зрелым человеком.
Один из историков – соавторов Библии при создании «Третьей книги Царств» – составил аккуратное, может быть, даже слишком аккуратное, описание царствования Соломона (965–927 гг. до н. э.). Первые десять глав должны были представить его царствование периодом мира и процветания. Кроме того мы узнаем, что Соломон был не только исключительно мудр, но и исключительно богат. Соломон заключил союз с египтянами и скрепил его, женившись на дочери правившего тогда фараона и получив от того, в качестве приданого ханаанейский город Изер, который, очевидно, вплоть до того времени оставался контролируемым Египтом анклавом. Соломон сохранил и укрепил завязанную его отцом Давидом дружбу с царем Тира Хирамом I Великим и поддерживал с ним тесное торговое сотрудничество. С помощью Хирама Соломон стал выдающимся строителем и переустроителем городов. В самом Иерусалиме он тринадцать лет посвятил сооружению дворцового комплекса, включающего Храм.
За эти достижения одно из преданий, запечатленных в «Третьей книге Царств», явно благоволит к Соломону. Однако другой автор рисует более безрадостную картину, хотя редактор повествования, греша против истории, относит не удовлетворяющие его события на последние, закатные годы Соломона. Мы узнаем, что политический престиж Соломона был весьма относительным. После смерти Давида отделился Эдом, в Сирии арамейские царства восстановили самоуправление, царь был вынужден передать двадцать городов в Галилее Хираму Тирскому в счет погашения долгов, пришлось покончить со старшим единокровным братом Адонией. Притязания же на трон самого Соломона были отнюдь не бесспорными – особенно потому, что его мать Вирсавия являлась иевусейкой и чужеземкой.
Тем не менее, эти сложности не помешали Соломону развить весьма энергичную торговую деятельность. С помощью Хирама он построил у оконечности залива Акаба торговый порт. Напротив порта располагались крепость, склад и зернохранилище. Город стоял у крупного наземного пути, ведущего в сердце страны через пустыню Негев. В порт прибывали суда из страны Офир с грузами золота и серебра, драгоценных камней и слоновой кости, павлинов и обезьян. Свои колесницы Соломон покупал в Египте, лошадей – в Египте и Куэ в Киликии, на юго-востоке Малой Азии. Израиль впервые полностью вошел в основное русло ближневосточной большой торговли, деловых отношений и дипломатии, ярким подтверждением чему служат сообщения (пусть и преувеличенные) о 700 женах и 300 наложницах Соломона, многие из которых являлись чужеземками.
То же стремится подчеркнуть предание о визите царицы Савской. Рассказ о визите используется библейскими авторами в качестве повода, чтобы поведать о том, как восхитили царицу мудрость и богатство Соломона, и содержит элементы вымысла – и все же он, вероятно, отражает действительно существовавшие торговые связи
Соломона с Юго-Западной Аравией. Жители этой страны основали устойчиво развивающееся царство, из которого расходились пути доставки специй и фимиама в Палестину и Месопотамию. Соломон контролировал значительную часть этих путей и был достаточно благоразумным, чтобы обе страны пришли к соглашению.
Для обеспечения всей этой внешнеполитической и внешнеторговой активности Соломону приходилось содержать мощную армию. Давид полагался главным образом на наемников-пехотинцев, но при Соломоне их оттеснили на второй план отряды колесниц, число которых значительно возросло. Мегиддо он, по- видимому, превратил в новый город, частично заменив то, что построил Давид. Там появились внушительные дворцы в сирийском стиле, город защитила массивная стена с тройными воротами, обрамленными квадратными башнями. Эти и другие подобные честолюбивые начинания преобразили лицо Израиля.
Главные надежды Соломон, однако, возлагал на новый Храм на горе Мориа, массивная платформа которого сохранилась по настоящее время. Намеревался ли Давид стать инициатором этого проекта или нет, но осуществил его Соломон, чем и заслужил вечную славу. Храм, входящий составной частью в сложный дворцовый комплекс, описан позднейшими библейскими авторами в мельчайших подробностях и, скорее всего, с существенными преувеличениями. Но Храм, вероятно, и впрямь был весьма впечатляющим строением. Его трехъярусное членение, возможно, воспроизводило какие-то финикийские образцы. Хирам I Тирский, уже помогавший возводить дворец Давиду, так же посылал (в обмен на пшеницу и оливковое масло) кедровый и еловый лесоматериал, бригады рабочих для строительства и украшения Храма Соломона.
Собственное визуальное искусство у израильтян отсутствовало – потому ли, что вторая заповедь истолковывалась как запрет на любые изображения, из-за нехватки ли талантов или по обеим причинам, – в финикийской манере было выполнено и все убранство. Бронзу и золото для этих нужд поставил Хирам; два гигантских херувима из масличного дерева, обложенного золотом, чьи крылья простирались над Святая Святых, напоминали найденные в Библе статуи, посвященные богине Ашторет и изображающие фантастических «составных» существ с человеческой головой, львиным телом и птичьими крыльями. Кроме того, в Храме, безусловно, находились финикийские горельефы; они возникли из мебельного производства, в котором финикийцы преуспели благодаря доступности высококачественной ливанской древесины.
Храм возводился в качестве обиталища для Бога – многим из находившихся в храме Соломона людей по-прежнему было легче верить, что Яхве действительно находится там, в Святая Святых, чем вообразить его бестелесным и абстрактным. Старые праздники были превращены в череду великолепных государственных празднеств, став средством привлечения набожного населения к престолу.
Но с каким бы пиететом ни превозносили основателя Храма позднейшие авторы, Соломон, по происхождению лишь наполовину израильтянин, был в вопросах веры гораздо менее последовательным, чем его отец Давид. Конечно, он чтил Яхве – и даже иногда замещал своего священника, что никогда не рисковали делать его предшественники, – но он также чтил и чужестранных божеств, причем самых разных. Историк Второзакония недвусмысленно говорит об этом и с подобающим отвращением перечисляет эти божества: Ашторет (Астарту), безнравственную богиню Сидона; Хемоша, мерзкое божество моавитян; Молоха, безжалостного бога аммонитян. И действительно, Соломон даже воздвиг новые святилища этих божеств – например, как подсказывают раскопки, в Гезере; по утверждению Библии, новые святилища Хемоша и Молоха были им построены и в самом Иерусалиме, на Масличной горе, прямо напротив холма, где стоял Храм. Библия апеллирует к принципу «cherchez la femme», возлагая ответственность за столь вопиющее поведение на многочисленных иноземных жен и наложниц Соломона.
Наверное, правильнее было бы сказать, что оба обстоятельства – многонациональный гарем и религиозная терпимость – составляли неразрывные части политики, направленной на сведение израильских и прочих подданных Соломона, наряду с иностранными союзниками, в единую национальную и религиозную общность. Иначе держать под контролем крупное имперское государство с разнородным в этническом и религиозном отношении населением было бы невозможно.
А население империи быстро росло. Только в Израиле число жителей, возможно, достигло 800 000 человек. Куда больше стали и города, привлекая множество людей из сельской местности. Для управления этим далеко не простым государством следовало найти новые и передовые методы. Правда, стремясь обеспечить максимально возможную преемственность, Соломон следил, чтобы те, кто служил Давиду, оставались на местах, или назначал на их место их же сыновей, а также оставил муниципальное правление в руках местных должностных лиц, но на более высоких уровнях; он, не жалея трат, основательно расширил учрежденный Давидом бюрократический аппарат и даже шире, чем Давид, использовал иностранные модели управления и привлекал чиновников-иностранцев, чтобы обеспечить следование этим моделям. Могущественным государственным чиновникам, выбор которых не обусловливался происхождением, национальностью или состоянием, надлежало решительным образом изменить административные структуры и методы. В частности, страна была заново поделена на двенадцать административных префектур, из которых лишь шесть носили прежние названия израильских племен; итак, Соломон явно сделал решительный шаг, направленный на ослабление былой племенной структуры.
В обязанности префектур входил сбор налогов, а их следовало повысить для оплаты новой армии, главной опорой которой стали колесницы. Средства требовались и для компенсации потери Эдома, Арама и части Галилеи (утраченной потому, что Соломону оказалось трудно выплатить долги Тиру). Вступили в силу царские торговые монополии, существенно повысились таможенные пошлины и акцизные сборы. Главной
