Как строились отношения «белых русских» с режимом Стресснера — разговор особый. Сам диктатор относился к ним с большим уважением. Еще во время войны с Боливией, будучи артиллерийским капитаном, он сдружился со многими офицерами-добровольцами и остался верным этой фронтовой дружбе до конца. Но установленный им свирепый антикоммунистический режим, где господствовали доносы, наветы и соответственно расправы с людьми, обвинявшимися в инакомыслии, этот режим создавал особый микроклимат и вокруг русских иммигрантов и их потомков. Ведь все. хоть как-то связанное с Россией, там тотчас приобретало «красный оттенок». И многим из них постоянно приходилось жить в состоянии повышенной бдительности.
Не раз темные личности сводили счеты с «чересчур преуспевавшими» русскими деловыми людьми. Примеров тому немало. Зубной врач, купивший новое оборудование для своей клиники, попал в охранку по доносу о том, что якобы хранит в кабинете «зачехленный крупнокалиберный пулемет для обстрела президентского дворца». По не менее глупому доносу у другого конфисковали небольшую хлебопекарню. У кого-то отняли земельный участок, у кого-то дом и т. д. Не раз русские и их парагвайские родственники попадали в тюрьмы.
Но самый драматический опыт выпал на семью Святослава Канонникоффа, крупного судовладельца, сына тоже судовладельца и военно-морского капитана из города Николаева. Марио Рауль Шаэрер, 23-летний муж его дочери Гильермины, убежденный противник диктаторских порядков, был схвачен 5 апреля 1976 года агентами департамента тайной полиции. Долго не знали родные о его судьбе.
На мемориальных досках в русской церкви в Асунсьоне — имена русских офицеров, павших во время парагвайско-боливийской войны 1932—1935 годов.
А потом им отдали истерзанный до неузнаваемости труп и насквозь фальшивое полицейско-медицинское заключение, утверждавшее, что смерть якобы наступила «в результате ран, полученных в перестрелке с агентами полиции». Воспользовавшись деликатной ситуацией, в которой оказалась семья Канонникоффа, конкуренты попытались «утопить» и его самого. К счастью, до физической расправы не дошло, но фирму его чуть не угробили, конфисковав большинство принадлежавших ему судов.
Сейчас времена изменились, и государство даже выплатило ему по суду компенсацию за нанесенный материальный ущерб. И хотя возмещена, была всего лишь незначительная часть потерянного, тем не менее справедливость восторжествовала, и русский предприниматель снова встал на ноги. Но борьбу за доброе имя своего зятя он не прекратил. «Я не жажду мести,— говорил он мне,— мной движет желание восстановить справедливость во имя правды и права каждого человека на жизнь».
Невозможно слушать равнодушно такие рассказы. И не только потому, что за ними драма тех, кто пострадал от тирании Стресснера, но еще и от осознания размеров жестокой несправедливости, которая все эти годы окружала таких, как они. Их родителей изгнали с родной земли, но обрушенное на их головы проклятие продолжало висеть над ними и во втором и в третьем поколении, косвенно мстя им, подвергая их незаслуженным унижениям и даже репрессиям. Парадоксально звучит: противники «коммунизма» становились жертвами антикоммунистов. А мы? Сколько было запущено всяких ядовитых рассказов о якобы имевшем место «сотрудничестве» белых иммигрантов со стресснеровской охранкой. Совсем недавно я слышал, как весьма солидный советский дипломат безапелляционно утверждал, что русский военный, некто Малиновский будто бы помог Стресснеру создать в Парагвае систему тайного сыска и службу политической разведки. Все это чушь. Но как же она «работала» все эти годы, отгораживая наших соотечественников от Родины!
Но они и сами, честно говоря, не очень-то стремились в страну, где существовал режим, благодаря которому они столько лет были оторваны от своих корней. И только после 1985 года они почувствовали, что многое может измениться и для них. И тяга к объединению вновь охватила всех, рассеявшихся было по городам и весям Парагвая. Возникла инициативная группа. В нее вместе с Канонникоффым вошли внук поручика Добровольческой армии архитектор Николас Ермакофф, учитель математики Роберто Сиспанов — внук скончавшегося в Асунсьоне выдающегося математика Сергея Шишпанова, почетного члена нескольких западных математических обществ, имевшего переписку с самим Эйнштейном, инженер Игорь Флейшер — потомок выходцев из Прибалтики, на протяжении десятка лет занимавший посты директора ведомства промышленного планирования и заместителя министра промышленности Парагвая, и другие. Они начали казавшееся на первых порах проигрышным дело. Но на их призыв тотчас откликнулось более ста семей. И «Ассоциация русских и их потомков в Парагвае» была создана.
Ермакофф и Канонникофф
Когда я впервые приехал в Парагвай, ей шел уже второй год. Возглавлял ее Николас Ермакофф. Мы долго думали вместе, как помочь им навести мост на Родину, как вдохнуть жизнь в создававшийся ими при церкви «Русский дом», как наполнить его предметами русского быта, сувенирами, музыкой. С тех пор сделано было много. У них появились книги, афиши, пластинки, матрешки. Они сшили себе национальную русскую одежду, создали «кружок» русской кухни, стали учить русский язык. Но самое интересное произошло в феврале 91-го, когда Ермакофф, Канонникофф и врач Ольга Калинникова отправились в Союз.
Как же они нервничали и переживали, даже боялись этой поездки! Но стоило им пройти иммиграционный контроль в Шереметьеве, как все страхи остались позади. Никогда не забуду слов, сказанных Канонникоффым по возвращении из Москвы:
— Мы застали страну, где все кипит и бурлит. Много конфуза, хаос, и это заметно и печально. Но падать духом не стоит. Ростки нового уже пробиваются. Я верю в русский народ, его ум, его силу, его творческую энергию. Россия — страна неисчислимых возможностей. Она воспрянет, поднимется и снова станет самой великой державой мира. Одно только настораживает сейчас и даже огорчает. Слишком сильны у вас настроения в пользу допуска иностранных капиталов. Нельзя слепо бросаться им в объятия, отдавать им на откуп все — потом наплачемся. Неужели в России нет своих денег, не хватает способных людей, которые могли бы сами возглавить производство, поднять деревню? Я всегда был против коммунизма, но и капитализм тоже не сахар. За 70 лет у вас было много хорошего, и это надо бережно сохранить, нельзя затаптывать все. Что-то надо взять и у Запада, там тоже не все так плохо, как вы раньше думали. А главное — все мы, русские, и в стране и вне ее, должны сейчас объединить усилия, чтобы помочь нашей общей Родине в ее трудный час.
То же говорили мне и Ермакофф, и Флейшер, и другие их друзья, возродившие гнездо русского духа в
