Решив, что несообразительность вызвана несовершенством моего английского, пятый пункт спросил:
— Вы идиш понимаете?
— А то как же,— ответствовал я, в слабой надежде уладить дело по-свойски.
Он перешел на идиш:
— Нужно обязательно второе. Второе нужно, вы поняли?
— Но я не хочу второго! — упрямо отвечал я.— Мне и так достаточно.
— Что же будем делать? — участливо спросил пятый пункт, как бы размышляя вслух. Лицо его вдруг осветилось сдержанной радостью: — Давайте возьмем еще порцию рыбы, я это оформлю как главное блюдо.
В своем желании помочь мне он был готов на все. Я же, на беду, почувствовал такой голод, что охотно принял его покровительство. Я благодарно кивнул. В тот же момент он буквально испарился. Еще через минуту на столе стало появляться все, что я заказал. Я понял, что попал в хорошие руки.
Рыба, правда, была так себе. В Москве тогда такую очень недорого продавали в кулинарии напротив гостиницы «Минск». Зато хрен был красный от свеклы, хлеб — черный, почти как в московской привокзальной столовой, а борщ — совсем настоящий, и картошка к нему подавалась на отдельном блюдечке, очень рассыпчатая и белая. Словом, я был очень доволен. Да еще пару раз мой покровитель, проходя мимо, спросил со вниманием: «Вкусно?»
Когда я маленькими глотками пил чай, он, зайдя со спины, поставил тарелочку со счетом: 6 фунтов! Да за такие деньги я бы мог пообедать в самом экзотическом ресторане! Да и откуда эти цифры?
Но позволить себе пересчета я не мог — не дома. Кроме того, следовало дать на чай, и как минимум полфунта. А у меня совсем не было мелочи. Что ж поделаешь! Я вздохнул и положил на тарелочку 7 фунтов.
Обычно в Англии официант пробивает чек, возвращает вам сдачу до копейки, а вы оставляете столько, сколько считаете нужным. Стоило мне положить деньги, как мой покровитель — опять же из-за спины — проворно схватил тарелочку, произнеся учтиво: «Сэнк ю, сэр». Говорить со столь щедрым гостем на языке предков он не мог себе позволить.
Больше я его не видел.
И все-таки я сделал третью попытку изучения еврейской кухни. И даже вышел из воды сухим.
На этот раз дело было в Будапеште. Только что кончился социализм, и рестораны, кафе, бары, закусочные поперли, словно грибы после дождя. В городе, где всегда их было полно, стало их столько, что за каждым углом знакомой улицы можно было открыть целую россыпь точек общепита. Даже создавалось впечатление, что в них работает полгорода. Другая же половина, впрочем, в них не питалась по причине цен. Питались в основном туристы. Их тоже здесь всегда хватало.
И вот на том месте, где, как я помнил, был обшарпанный вход в подвал, засияла вывеска ресторана «Кармель». Кармель — гора на севере Израиля, при крестоносцах на ней находился монастырь кармелитов. Реклама обещала как минимум тридцать три тончайших блюда еврейской кухни. Любопытство исследователя взыграло во мне с неудержимой силой. Деньги в кармане были...
Когда усаживать меня взялись три официанта, а четвертый уже нес меню, я смутно почувствовал что-то недоброе. Пятый, увидев, что я достал сигареты, тут же поставил пепельницу. Я заглянул в меню.
Выбор блюд мог удовлетворить желания изысканнейшего гурмана. Цены отсутствовали. Уже это мне не понравилось. Я оторвался от меню, и тут же рядом появился светящийся счастьем официант.
— А где цены? — робко спросил я.
— На последней странице, сударь,— отвечал он, умело скрывая удивление, что посетитель этого ресторана не знает столь очевидной вещи.— Извольте смотреть по номерам блюд.
Я сверился с номерами и с ужасом понял, что цены эти не рассчитаны на посетителя из СНГ, даже уверенного пять минут назад в том, что деньги в его кармане есть.
От стойки ко мне уже направлялся величественный метрдотель, сопровождаемый ассистентами. Положение становилось безвыходным.
Мысленно я воззвал к Провидению — спасти меня, и уберечь, и вывести из ресторана «Кармель», как из плена египетского. И провидение явило милость. Я перевернул страницу и увидел номер 106: «Свиная отбивная а 1а герцог Веллингтон с...» Но я уже не читал дальше. С радостью в голосе, которая могла показаться и ужасом, я спросил:
— Что это?
