Куда он вел? Какие хранит тайны? Только — версии. По самой распространенной из них — ход проведен Иваном Грозным. Говорят, кое-кто из метростроевцев будто бы наталкивался на него. И среди всяких обломков даже находил сундуки с золотом. Под покровом ночи за ними якобы приезжали какие-то люди и увозили в неизвестном направлении. А невольным свидетелям под страхом смерти приказывали молчать.
Другое открытие, почти сенсационное, поскольку ничего подобного на территории Москвы находить еще не доводилось — колодец, белокаменная кладка, диаметр 4,5 метра! Небывалая глубина. Строительные работы на данном объекте пришлось приостановить. До тех пор, пока не будут найдены методы сохранения колодца. И определено его назначение. Поначалу решили, что в нем хранился запас воды. Однако позднее, когда внутри обнаружили крепления винтовой лестницы и остатки бревен, эта версия разлетелась в прах. И ее место заняла новая гипотеза, связанная со входом в подземелье.
Петля на тигриной тропе
Карр, карр, карр...»— донеслось из лесу воронье карканье, когда мы подкатили к пустовавшему дому — кордону заповедника на реке Егеревке, и Володя Орлов заглушил двигатель мотоцикла.
— Ишь, раскаркались,— сразу же насторожился он.— Не тигр ли? Олени здесь по кустарникам бродят. Мог поохотиться.
Для меня это был последний день пребывания в Лазовском заповеднике, и я мысленно поднапряг себя: вдруг, как говорят охотники, «счастье накопилось» и сейчас-то желанная мне встреча с хозяином тайги произойдет? Кордон «Канихеза» был самым ближним к поселку Преображение, где находится лесничество заповедника. От поселка к нему и пешком можно было дойти часа за два. Но тигры в его окрестностях появлялись, и это было известно лесникам.
Мы не стали терять понапрасну время. Володя подкатил мотоцикл к крыльцу, забежал в дом, проверил, все ли там нормально, извлек из рюкзака и собрал двустволку, опоясался патронташем, и мы зашагали вверх по распадку.
На севере Сихотэ-Алиня еще лежали снега, буйствовали метели, а здесь, в Приморье, склоны сопок были по-весеннему темны. Снег стаял, под ногой шуршал прошлогодний лист, и о прошедшей зиме напоминали лишь до сих пор не растаявшие голубоватые наледи да промерзшие до дна ручьи — ключи, как их здесь называют. По чуть размякшему льду одного из них, стараясь не поскользнуться в резиновых сапогах и ступать как можно тише, мы вошли в таежную чащу. Вековые ильмы, кедры, дубы, липы обступили нас, и на какой-то миг мы почувствовали себя пигмеями, вступившими в огромный храм природы. Однако воронье не переставало будоражить тишину, заставляя не терять осмотрительности, быть начеку.
Вороны Приморья в отличие от европейских серых собратьев черны, как грачи. И поведением от всем известных своих товарок несколько отличаются. Не засиживаются на городских свалках и помойках, а кружат над побережьем и тайгой, высматривают и сопровождают хищников, питаясь остатками их трапез. Эту особенность ворон хорошо знают охотники и лесники заповедника, нередко по их голосам отыскивая в чащобе давленку — остатки тигриной добычи, порой еще свежую и вполне пригодную для употребления в пищу. Вполне возможно, что и мы могли наткнуться на давленку, но мне, конечно, хотелось увидеть тигра.
... В Лазовский заповедник я попал три года назад, привезя на преддипломную практику сына, учащегося лесохозяйственного техникума. Вот тогда-то и возмечтал заполучить собственного исполнения фотографию хозяина тайги. Правда, с детства еще застряло в мозгу вычитанное в книгах Арсеньева предупреждение старого Дерсу Узалы. Помните, как сказал он однажды? «Наша так говори. Такой люди, который никогда амба посмотри нету,— счастливый. Его всегда хорошо живи... Моя много амба посмотри. Один раз напрасно его стреляй. Теперь моя шибко боится. Однако моя когда-нибудь худо будет». И ведь верно, худо закончилась жизнь Дерсу... Но я не суеверен и, оказавшись в этом заповеднике, многие километры пройдя по тигриным следам, просто не мог не мечтать о том, чтобы встретить в тайге этого умного и осторожного хищника.
Навсегда отпечаталось в памяти удивление, когда совсем неподалеку от дачного поселка на лесной тропе при входе в заповедник я увидел крупные, очень отчетливые и совсем свежие следы самой большой в мире кошки. Подумалось: доведись наткнуться на них казакам самого Арсеньева, переполошился бы весь отряд. А две молоденькие сотрудницы, направлявшиеся заниматься научными наблюдениями в заповедник, не то что, как говорится, и бровью не повели, но и не побоялись прихватить с собой детей-школяров.
Галина Салькина, главный специалист по тигру, показала мне дерево, где зверь оставил пахучую метку ( от дерева и впрямь пахло кошками), затем характерные разбросы земли в местах туалета. Своих подопечных она знала не в лицо, а по следам, отпечаткам лап. В то время на небольшой сравнительно территории заповедника постоянно обитало от восьми до одиннадцати тигров, и за многие годы ни сотрудникам заповедника, ни местным жителям, соседям по территории, звери не причиняли вреда.
Однажды, рассказывала Салькина, их фотограф Володя Мезенцев собирался поснимать оленей в бухте Сяочингоу. Устроился на берегу в крохотной палатке-засидке, а вместо оленей в бухту возьми и приди целое тигриное семейство: тигрица с двумя годовалыми тигрятами. У фотографа же вся защита фальшфейер — сигнальная ракета, которую можно держать в руках. И ни одного человека на многие
