О том, как произошло первое знакомство с Донгшонской культурой, Голубев рассказывает в своем докладе на одном из конгрессов, проходившем в 1936 году в Тулуз-Фуа.
В мае 1925 года, находясь в провинции Тханьхоа, Голубев купил небольшую бронзовую вещицу, которая привлекла его внимание своей великолепной древней патиной. Из расспросов выяснилось, что вещица была найдена вместе с другими бронзовыми предметами недалеко от деревни Донгшон, на правом берегу реки Ма. Из-за недостатка времени ученый не смог тогда сам осмотреть указанное место, но, вернувшись в Ханой, сообщил о находке директору Школы Луи Фино. На следующий год Анри Парментье, шеф археологической службы Школы, приехал в Донгшон и начал здесь раскопки, которые велись затем в течение нескольких лет, принеся небольшой деревеньке мировую известность. Были обнаружены многочисленные захоронения тогда еще неизвестного типа. На небольшой глубине были найдены кости людей и среди них разнообразные бронзовые предметы, в том числе и так называемые бронзовые барабаны, аналогичные тем, что были описаны известным археологом Францем Хегером в 1902 году. Один из таких барабанов уже был в музее Луи Фино в Ханое, но его привезли из какой-то пагоды, расположенной в тонкинской провинции Ханам, и тогда его появление не вызвало особого интереса и отклика ориенталистов. Теперь же, после раскопок, все стало на свои места.
Находки были описаны А.Парментье, поступили в Музей Фино, где их изучением и занялся В.Голубев. А в 1930 году вышла в свет его работа, где он описывает самостоятельную Донгшонскую культуру.
На многих бронзовых предметах, но особенно на барабанах, были выгравированы сцены из жизни людей, различные орнаменты, силуэты животных. Изучение этих изображений позволило связать эту культуру с культурой даяков Борнео и батаков Суматры. Именно поэтому, считал В.Голубев, описанная им Донгшонская культура была культурой предков не аннамитов (или вьетов, как их теперь называют), населяющих в настоящее время эти места, а мыонгов, в небольшом числе сохранившихся во Вьетнаме — главным образом в провинции Хоабинь, соседней с Тханьхоа.
Когда я принес голубевские работы к себе в гостиницу и показал старшему другу и коллеге Лео Суреновичу Степаняну, он, увидев в них перерисованные с барабанов силуэты птиц и других животных, сказал, что необходимо написать об этом зоологическую работу. Ведь по этим рисункам можно очень точно определить виды изображенных животных и сравнить фауну времен изготовления барабанов с современной, той, которую сейчас изучаем мы.
Пропавший архив
После знакомства с теми работами, которые мне показал профессор Ха Ван Тан, мне еще больше захотелось посетить Национальную библиотеку Вьетнама в Ханое, которой, как я где-то читал, Виктор Голубев подарил перед смертью хранившиеся у него картины Н.К.Рериха и завещал свой архив.
Разыскав Юру Ясносокирского и его жену, я рассказал им о своих проблемах, и Инна стала моей постоянной спутницей — сначала в библиотеке, а затем и в бывшей Французской школе Дальнего Востока. Библиотека располагалась в середине огромного двора, занимающего полквартала в центре города. Двор с одной стороны был ограничен книгохранилищем, с другой — зданием Государственного архива, от улицы его отделял забор с красивыми узорчатыми металлическими воротами в характерном колониальном стиле.
Во дворе стояли каменные лавочки, нагревавшиеся за день, пестрели цветами ухоженные клумбы, росли тенистые деревья. Все располагало к неторопливым раздумьям... В огромном зале библиотеки было довольно прохладно даже в самую жару.
Листая «Бюллетени Французской школы Дальнего Востока», издававшиеся ежегодно с момента ее основания, я обнаружил, что сотрудники откликались на смерть своих коллег обязательным некрологом. Я, конечно, тут же начал искать «Бюллетень» за 1945 год — когда умер сам Голубев. Но тщетно. В более поздних томах о смерти ученого тоже ничего не говорилось. У меня закрались сомнения, действительно ли Голубев умер в Ханое в 1945 году.
Во время первых же посещений библиотеки я познакомился с заместителем ее директора Ха Тху Кук. Она не только показала имеющиеся в библиотеке работы Голубева, но и, к моей огромной радости, подарила мне последнюю книгу Виктора Викторовича, издание которой ему удалось подготовить за несколько месяцев до смерти и в которой он объединил тексты трех выступлений и двух статей под общим названием «Монахи и паломники на земле Азии».
Из расспросов Ха Тху Кук о Викторе Голубеве и судьбе его архива, к сожалению, выяснилось, что в библиотеке ничего, кроме некоторых изданных работ Голубева, нет. Она предложила отвести меня в Государственный архив, который расположен рядом с библиотекой.
Но и там меня ждало разочарование: ничего, относящегося к В.Голубеву, найти не удалось, видимо, все было вывезено во Францию.
Ну что ж. Оставалась еще надежда на бывшую Французскую школу: там теперь находится Институт научной информации по общественным наукам.
Нгуен Тхи Бао Ким, заместитель директора института, оказалась не менее любезной, чем другие мои новые знакомые. Она показала остатки картотеки, по каким-то причинам не вывезенной французами. В картотеке удалось найти не только каталог многих работ Виктора Голубева, но наконец-то и некролог. Он был написан другом В.Голубева и его коллегой-ориенталистом, хранителем Ангкора Генри Маршалом. Этот некролог и стал путеводной нитью для моих дальнейших поисков. В небольшом предисловии к некрологу Голубев назван «великим Французом, который испытывал к этой стране и ее народу только любовь и преданность».
А знакомство с фотоархивом, хотя и небольшим, но великолепной сохранности, позволило найти несколько фотографий В.Голубева. На одной из них — он в окружении своих коллег по Школе.
