— Я не согласен,— сказал барон.— Откуда он мог знать, что поддельный бриллиант расколется и кража разоблачится.
— Он знал наверняка! — воскликнул я.— Он знал, что, если баронесса заподозрит новую подмену и увидит, что игра снова ведется фальшивым камнем, она разобьет подделку при первой же возможности. Тогда графа уличили бы в воровстве и баронесса была бы отомщена.
Наконец, граф Штокхорн придумал, как спрятать Золотую звезду, хотя для этого надо было пойти на риск. Только тогда он решился подменить камень. Помните, как Карабас спрятал бриллиант в люстру, где граф и обнаружил его? Вот когда граф совершил подмену и вернул герцогу фальшивый камень. Теперь весь риск заключался в том, что баронесса могла заполучить фальшивый камень раньше, чем графа выберут ведущим и он должен будет удалиться в альков. Вы сами помогли графу. Именно вы остановили выбор на нем, и он отыскал камень, спрятанный вами в перечницу. Находясь в алькове, он избавился от Золотой звезды.
— Как? — глухо спросил Гриндельвальд.— Как он ухитрился припрятать камень так, что я не сумел найти его?
— Вы искали там, где надо, но всегда не вовремя, — сказал я.— Припомните-ка снова, что вы нашли при обыске в карманах графа Штокхорна?
— Носовой платок, два-три золотых и несколько ключей, — пробормотал барон.
— А разве там не следовало находиться кое-чему еще? Разве там не должна была быть дешевая деревянная табакерка?
— Да, — задумчиво промолвил Гриндельвальд. — Деревянная табакерка Брюнига, которую граф выменял на свою серебряную.— Барон деланно рассмеялся.— Но не думаете же вы, что граф положил бриллиант в табакерку и сбросил ее в ров? Мы выловили все, что плавало на воде.
— Пока вы осматривали поверхность воды, табакерка лежала на дне, а когда ныряльщики обшаривали дно, табакерка снова всплыла на поверхность,— сказал я.— Граф Штокхорн...
— Молчать! — вскричал Гриндельвальд.— Еще слово, и я убью вас. Не думаю, чтобы я был когда-нибудь ближе к Блитцену. Я слышу, как там звонит колокол. Мерный погребальный звон. Чьи это похороны, мистер Макграт?
— Ваши, барон.
— Да, мои,— торопливо продолжил он.— Последние два века я не знал покоя. Сегодня здесь, завтра там. Разве это настоящая жизнь? Но как-никак я жил! Теперь я вдруг понял, что не хочу в Блитцен. Не хочу, чтобы мое путешествие за кончилось. Вот почему я повторяю вам — еще одно слово, и я вас убью.
— Не надо угроз, барон,— сказал я.— Одно мое слово может убить вас быстрее пули.
Пистолет исчез.
— Пожалуй, что так, — сказал Гриндельвальд. — Похоронный звон в Блитцене подтверждает ваши слова. Я не буду вам угрожать. Сейчас мы расстанемся. Ступайте своей дорогой, а я пойду своей, поверяя свою загадку попутчикам, как я это делаю более двух веков. Конечно, пистолет больше не понадобится. Чем меньше побудительных причин для раскрытия тайны, тем лучше для меня.
Человек в унтах открыл дверь в пассажирское отделение, мельком взглянул на меня и направился в багажный отсек. Он вынес мой чемодан и пошел по дорожке к ярко освещенным дверям аэропорта.
— Прощайте, мистер Макграт,— сказал барон.— Спасибо за компанию. Моя история, надеюсь, помогла вам скоротать время.
Говорить больше было не о чем. Я встал.
— Прощайте, барон,— сказал я и начал спускаться по трапу.
— Мистер Макграт! — голос барона заставил меня обернуться. Я посмотрел в купе через открытую дверь. Барон сидел в темном углу, и его совсем не было видно. Немного помолчав, он сказал:
— Согласитесь, что таскаться по свету еще двести лет, предлагая всем и каждому загадку, ответа на которую я не желаю знать, бессмысленно и глупо. Блитцен — это тихое, спокойное местечко. Я помню его с детства. Рано или поздно каждое путешествие должно закончиться, и я думаю закончить свой путь именно в Блитцене. Пожалуйста, объясните все до конца.
Я колебался.
— Прошу вас, продолжайте,— настаивал барон.
— Вы помните, почему вы спрятали бриллиант в перечницу? — сказал я.— Потому, что в солонке было
