инопланетянам из фильма. Мантль обрел уверенность — хотя как можно доверять заключениям такой заинтересованной стороны, как БАИНЛО?
И еще кое-что
Между прочим, при демонстрации фильма в Марселе не хватало восьмиминутного куска пленки, показанного в Шеффилде и еще одного — десятиминутного, который весной видел итальянский продюсер Маурисио Байате, и куски эти были сняты на натуре, еще до операционной. По признанию Мантля, даже сам Сантилли счел их чересчур подозрительными. Хотя существо, изображенное на этих отрезках кинопленки, — то же, что на кадрах в операционной.
Североамериканские уфологи Стентон Фридмен, Кевин Рандль и Дон Шмитт уверяют, что морфология существа из фильма совершенно не совпадает с той, какую можно реконструировать на основе показаний свидетелей.
В связи с тем, что, судя по документам, вскрытие проводилось в июле, а, по словам Сантилли и Барнетта, — в июне, появилась новая версия: на пленке заснята другая операция, проведенная раньше, в соседней с Розуэллом деревушке Сокорро.
И наконец — курьезный факт, дающий представление о нынешнем отношении свидетелей Розуэлльского дела к своим показаниям.
Едва прогремела сенсация с фильмом, как Макс Литгелл, директор Розуэлльского музея, решил купить участок, где произошло достославное крушение. Если верить словам свидетеля Джима Рэгсдейла, а также сведениям Кевина Рандля и Дона Шмитта, это случилось в тридцати пяти милях к северу от Розуэлла. Увы, хозяин земли отказался ее продавать. Тогда Рэгсдейла вдруг озарило — он запамятовал! На самом деле, крушение имело место в пятидесяти милях к западу! Итак, остался всего один свидетель, пока не изменивший своих показаний, — некий Френк Кауфманн, якобы тоже присутствовавший при падении НЛО. Впрочем, неизвестно, какие еще сюрпризы ожидают сторонников гипотезы о розуэлльской летающей тарелке.
Голос лесного волка
Волчица жила в клетке, вольере. Она была достаточно большой. Внутри вольеры имелся домик — нора. И в окружении леса даже за металлическими прутьями волчица, очевидно, чувствовала себя спокойно. Но какой волк, подумалось мне, останется в клетке, если увидит в ней открытую дверь...
В Федоровское, деревушку, затерявшуюся в лесах Тверской области, я попал в начале зимы. Здесь разместилась главная усадьба Центральнолесного заповедника. Деревянные домики усадьбы стояли чуть в стороне от деревни, тесно прижавшись к охраняемому лесу. Я приехал в эти места, чтобы повидаться с Валентином Сергеевичем Пажетновым, известным специалистом по бурому медведю. О его работах по выращиванию осиротевших медвежат для возвращения их в дальнейшем в природу уже писал наш журнал. Но медвежий защитник пропадал где-то в Москве по неотложным делам, домой собирался не скоро, и я увязался за егерями заповедника, отправился с ними на осмотр владений в охранной зоне.
Снег укрыл землю, принарядил ели в оголенных березняках, но мороз по-настоящему еще не ударил, и в болотах предательски чернела вода. Отмахав километров пятнадцать по пустынным лесовозным дорогам, обойдя несколько брошенных изб и небольшую деревеньку, мы наткнулись на недавний медвежий след — мишке тоже, вероятно, не хотелось вязнуть в болотной жиже. Не теряя его следа, мы прошли по дороге еще пару километров, пока не оказались на тропе, сбитой из досок. Она помогла нам, не замочив ног, пересечь болото, подойти к неширокой речке, петляющей по кромке леса. Через нее был перекинут ажурный мосток, а далее на берегу красовалась аккуратненькая избушка — кордон Барсучиха, где егери намеревались провести несколько дней. Здесь я впервые и услышал о волчице, живущей в заповеднике.
За годы путешествия по стране мне не раз приходилось жить на кордонах. Избы здесь чаще всего сооружались без особых затей: лишь бы крыша была, печь хорошо горела да нары имелись для спанья. Тут уж не до чистоты и удобств. На кордоне Барсучиха, в отличие от всех виденных мной ранее, было все иначе. В светлой избушке — порядок и чистота, на улице обеденные столы, кухня с газовой плитой, рядом дровяник с поленьями березовых дров и еще — просторная банька с душем.
Когда-то, в давние времена, леса Тверской губернии были избранными местами охоты для столичной знати. За немалые деньги сюда доставляли фабрикантов, купцов, известных писателей и князей поохотиться на медведя в зимней берлоге. Либо осенью, на овсах, когда медведи отъедаются перед берлогой. Листая старинные охотничьи журналы тех времен, я наткнулся и на такие размышления, что вот-де в будущем пролягут по лесам железные дороги, масса простых охотников смогут приезжать сюда, и крупный зверь пропадет, его совсем истребят. Однако так не случилось.
В наше время в северо-восточной части Валдайской возвышенности был создан Центральнолесной заповедник. Из небольших лесных деревушек люди поразъехались в большие города, и в результате теперь, как и в старину, здесь бродят по лесам лоси, кабаны и бурые медведи. А как только наша жизнь повернулась, возвратились из прошлого и платные охоты.
