Такими увидел островитян брат Эжен Эйро, бывший простой механик из горной французской деревушки, а теперь послушник Братства Святых Сердец Иисуса и Марии. Он ступил на эту «песчинку Земли», чтобы «спасти души несчастных, озаряя их светом Веры Христовой».
Но это совсем другая история. Нам важно вот что: Эжен Эйро был первым, кто обнаружил на острове Пасхи кохау ронгоронго.
«Во всех домах можно найти деревянные дощечки или жезлы, покрытые разного рода иероглифическими знаками: это изображения животных, неизвестных на острове, которых туземцы вырезают при помощи острых камней».
Это строки из письма, которое брат Эжен Эйро написал в Вальпараисо в декабре 1864 года и отправил в Париж преподобному отцу Верховному генералу братства. Вскоре Эйро умер от туберкулеза, заразившись им на острове, — «дело его жизни стало причиной его смерти». Письмо же хранилось в архиве Ватикана, долгие годы недоступное исследователям. Прочитанное теперь, оно стирает главное обвинение ученых в том, что миссионеры велели сжечь все древние записи и искоренить все, что могло бы напоминать островитянам о язычестве и помешать их полному обращению в христианство.
Эжен Эйро был первым европейцем, который почти год прожил на острове Пасхи, деля с островитянами кров, пищу, радости и беды. Человек с благородным сердцем, Эйро внес спокойствие в истерзанные, озлобленные души островитян. В своем письме он подробно описывает жизнь пасхальцев, их быт, обряды, нравы. Он смотрит на их жизнь глазами исследователя и добрым сердцем брата. Он был первым, кто понял, что эти дощечки из темного дерева торомиро со странными знаками — величайшая ценность, древняя письменность острова Пасхи.
«Каждая фигура имеет свое имя, но то малое значение, которое островитяне придают этим дощечкам, склоняет меня к мысли о том, что буквы, остатки примитивной письменности, сейчас представляют для них всего лишь традицию, которую они сохраняют, не пытаясь найти ее смысл».
Забегая вперед, скажем, что одно наблюдение брата Эжена Эйро станет ключом, нет, ключиком к разгадке тайны кохау ронгоронго: «Не подумайте, что они сочиняют поэмы по разным случаям, они довольствуются тем, что просто повторяют одно и то же, иногда одно слово, передающее предмет, но поют на все лады от начала праздника до самого его конца».
Но вернемся к самим дощечкам с письменами. Если Эйро писал, что их можно найти в каждом доме, то через несколько лет они почти полностью исчезли. «Куда девались многочисленные дощечки, которые брат Эйро еще видел в 1864 году? — вопрошает патер Себастьян Энглерт, обосновавшийся на острове и занимавшийся поиском кохау ронгоронго, — Он видел их, когда уже кончилась эпоха войн. Скорее всего, их спрятали в подземных тайниках».
Епископ острова Таити Тепано Жоссан, человек мудрый, образованный и любознательный, понял величайшее значение этих дощечек кохау ронгоронго и повелел отыскать и сохранить все, что возможно найти. Миссионерам, которые пришли вслед за Эженом Эйро на остров Пасхи, удалось найти пять дощечек. Они отослали их епископу Жоссану.
Морская ласточка летит к королю
Что же было изображено на этих дощечках из темного дерева торомиро? Крылатые птицечеловеки, двуногие твари, головы с огромными глазами и торчащими вбок острыми рогами, крючки, спирали, лодки, ящерицы, лягушки, черепахи, рыбы, осьминоги — словом, и фантастические существа, и реальные. Любимая островитянами черная морская ласточка, посланница великого бога Макемаке, издает пронзительный крик: из раскрытого клюва веером вылетают волнистые линии.
Знаки гравировали на гладкой красноватой поверхности дощечки — кохау — осколком обсидиана или острым акульим зубом. Резчик должен был быть знатоком письма — ронгоронго, — и искусным художником. Текст начинался в нижнем левом углу дощечки, и знаки шли сплошной чередой слева направо. Дойдя до конца дощечки, резчик переворачивал ее «вверх ногами» и продолжал вырезать знаки слева направо. И так строка за строкой, пока хватало места. Получался непрерывный извилистый серпантин, извилистая горная дорога, двигаясь по которой, путник-чтец добирался до смысла текста. Знатокам древней письменности хорошо знакома эта система записи текста, и называется она — перевернутый бустрофедон.
Первые собиратели и исследователи кохау ронгоронго — миссионеры — сразу же обратили внимание на сходство письменности острова Пасхи с иероглификой египтян. Но пасхальцы, даже самые ученые, которые еще оставались на острове после катастрофических войн и набегов работорговцев, уже не могли объяснить смысл хотя бы одного из знаков, не говоря о том, чтобы прочитать весь текст.
Судя по дереву, на котором были вырезаны знаки, период письменности на острове был долог. Некоторые дощечки рассыпались от прикосновения, другие же, наоборот, были изготовлены из обломков европейского весла. Но может быть, в близкие к нам времена островитяне просто копировали древние письмена, не понимая их смысла?
Однако возникает вопрос: а что если кто-то из пасхальцев знал значение знаков и умел читать кохау ронгоронго, но хранил священное знание в абсолютной тайне? Вернемся к этому чуть позже. А пока вот что: почему возник такой интерес у европейцев к письменности острова, затерянного в пустыне океана? Да потому, что, как писал его преосвященство епископ Жоссан, «это первый след письменности, которую встретили на островах Океании». Мало того, что знаки кохау ронгоронго были похожи на египетские иероглифы, по материалу, на который были нанесены, — на дерево, они восходили к письменности жителей Малой Азии — хеттов. А по системе записи — перевернутому бустрофедону — к письменности Южной Америки, возникшей в горных районах Анд.
Начало нашего века ознаменовалось подлинной сенсацией в археологии. В Южной Индии, в долине Инда, у города Хараппа был раскопан огромный холм, скрывавший развалины древнего поселения. «Двадцать пять
