Весной из пораженных площадей сумели обработать лишь треть, денег не хватило. Враг выжил и превратился в жирных белых бабочек; от этих тварей даже в Тасеево деться было некуда. Деревья после шелкопряда стоят голые, серые, верная добыча для короеда. Леса не будет — ничего не будет. Поэтому бороздят районный небосвод кукурузники-разведчики, готовят новый авиаудар.
— Дождей бы нам, — говорит Еременко. — А если жара продержится, разве что тополя на площади спасем.
Миновав очаг «живого пожара», мы вскоре получили возможность познакомиться с пожаром обыкновенным. Уазик подпрыгивал на колдобинах, скатывался вниз, с натугой заползал на крутые увалы, тогда — видна даль — я различал над бескрайними лесами потемневшее небо. «Туча — думал я. — Наверное, будет дождь?»
— Дым! — сказал Еременко. — Ой как горит! А ведь нам туда.
Через пару километров воздух стал непрозрачным, в сизой дымке тайга по обочинам выглядела тревожно.
— Горит, — констатировал охотовед. — Там гореть-то нечему! Гляди-ка, бульдозер прошел. Ну и что он сделает?
— А что вообще можно сделать?
— Да ничего. Человек бессилен. Ну проложат просеку, или ту же просеку взрывом сделают, или встречный пал устроят — так все это может помочь, а может нет. Самолеты эти... Они хороши в Норильске — сбросил свои полтонны воды, сел на Енисей, заправился, снова пошел. А тут лететь до Бирюсы, что ли? Да и где самолеты? Не поджигать надо, вот что!
Справа тянулся редкий сосновый бор над черной землей — уже прошло низовое пламя.
— Сколько лет в тайгу хожу, — продолжал Еременко, вращая баранку, бросая уазик из стороны в сторону по рыхлой колее — хоть бы раз у меня что загорелось! Само не горит, нет, человек поджигает. Ну не бросай ты свой бычок... Или бутылку выбросили, солнышко на нее посветит, и поехало, по такой-то жаре. Все знают, что можно, чего нельзя, но лета не было, чтобы леса не горели!
Дым густел, но казалось, что пожар еще не перекинулся через дорогу. Справа стлались по мху, хрустели кустарником, облизывали корни сосен языки огня. Еременко прижимал машину к левой обочине, но проскочить не удалось — горело совсем рядом.
— Не нужен такой героизм, — сказал охотовед. — Пойдем посмотрим, что там дальше. Паша, отгони машину.
— Понял, — сказал Паша.
Женька взял карабин, Еременко пристегнул кобуру с пистолетом — «Из огня всякий зверь может выскочить». Мы двинулись вперед, в белый горячий туман. Ноги вязли в песке, дым ел глаза. Женька заметил, как занялись сухие кусты на левой стороне дороги, выругался и стал ломать лапник. Мы присоединились и минут пять ожесточенно хлестали упрямое пламя.
— По-моему, бесполезно, — сказал Еременко, откашлявшись. — Ветер поднимается, все равно перетащит.
Так и получилось. Потянуло ветром, огонь начал взбираться вверх по стволам, заметался по мгновенно вспыхивающей хвое и на глазах у нас перескочил через дорогу, а там уже и так горело. Пожар стремительно переходил в верховой. Тугое пламя свивалось в спираль и одним рывком охватывало дерево от корней до кроны. И раньше было не холодно, но только теперь я ощутил настоящий жар, какой, наверное, можно почувствовать лишь возле мартеновской печи. Прямо по курсу дорога, как в ворота, ныряла меж двух высоких сосен; одна пылала, по другой огонь уже поднимался. «Пробежимся?» — предложил Еременко. Ему не пришлось повторять предложение дважды. Я видел перед собой только Женькину спину, кожей фиксируя приближение и удаление пламени. Мы вырвались из эпицентра, сбавили темп и метров через триста оказались на прогалине. Здесь выгорело почти все, что могло гореть, и дыма было поменьше.
— Сколько зверей гибнет! — сокрушался охотовед. — Молодняк, они же сидят до последнего, выжидают, а выберутся — уже поздно. А птиц сколько...
Ну ладно, за машиной пойду, прогорит — проедем.
Он скрылся в дыму, а мы с Женькой, с трудом отыскав среди пепелища клочок травы, присели и стали ждать. Над пожарищем висела тишина. Медленный дым поднимался к мутному красному солнцу. Иногда где-то неподалеку с треском и глухим уханьем лопались и падали перегоревшие стволы.
— А бульдозер куда пошел?
— Просеку к болоту пробивают, — ответил Женька. — Отчаянные ребята,
но вряд ли у них получится.
Однако, возвращаясь с Бирюсы, мы встретили это желтое чудовище. Возвышаясь над окружающей средой в
