И сказал Иоанн Масон: «Темно будет плавание твое, и брег, на который ты перенесен будешь, найдешь ты совсем неизвестным и странным...» «Странный брег»... — прошептал он.
Он валится на пол, и — наваливается пылающий зной Мартиники, океанская волна смывает его с палубы, и слепят, слепят глаза снежные поля Вирджинии. Град Святого Петра погружен в белую ночь.
Передо мной забытые письма с поразительной пометкой архивиста: «ТЕКСТ УГАСАЕТ».
Старинные бумаги, как осколки исчезнувшего сосуда, лишь частицы бытия человека, высадившегося на тот странный брег. Удастся ли собрать все осколки? Сойдутся ли края? И явится ли сам сосуд? Есть какая-то странная закономерность Судьбы, с которой она два столетия пыталась скрыть, забыть, стереть его имя. И только Случайность вырвала его из полного забвения. Ну вот, пойди человек другой дорогой, или той же, но на полчаса раньше или позже, — и все! Нет и не было на свете нашего флибустьера!
Чистая случайность. И еще — любовь к старинным бумагам.
Сокровища профессора Дурова
Случилось это первого числа декабря 1870 года, рано утром.
Известный петербургский математик и еще более известный любитель старины Николай Павлович Дуров спешил к своим студентам в университет. Проходя мимо книжной лавки Шапкина, что в Апраксиной дворе, он не мог не задержаться. Весь пол перед лавкой был завален книгами, и все они были в старинных кожаных переплетах. Несколько рогожных кулей с бумагами стояли рядом — их приказчик отправлял в бакалейную лавку.
— Бумага хорошая, лощеная, — объяснил остолбеневшему профессору приказчик, — в такую и селедочку можно завернуть, и окорочок!
От словоохотливого приказчика Николай Павлович узнал, что все эти сокровища (а все, что написано на старинной бумаге, — самое настоящее сокровище для профессора), так вот, все они долгие годы, может, лет двадцать, а то и все тридцать, пылились и гнили в сарае и на чердаке. Как они туда попали — уж никто и не упомнит, но владелец этих бумаг и книг решил их продать. И запросил огромную сумму. Интересоваться-то этим собранием интересовались, да так никто и не купил. После его смерти вдова свалила их снова в сарай, а потом вскоре и сама умерла.
Так и провалялись эти сокровища, Бог знает, сколько лет — книги отсырели, покоробились, бумаги начали истлевать.
И вот теперь купец Шапкин их продавал. Книги — в розницу, по дешевке. Бумаги — на вес.
Профессор Дуров торопился, отобрал несколько книг в переплетах из телячьей кожи, а кули с бумагами велел отвезти к нему домой для осмотра.
Разбор старинных книг и бумаг доставлял ему несказанное удовольствие, и вот вечером, как только профессор вернулся домой, он и занялся любимым делом.
Библиофил он был старательный — вел опись каждой книги и бумаги. Описи сохранились и до наших дней.
«Из приобретенных рукописей в числе семнадцати нумеров заслуживают особенного внимания: «Синодик», писанный при царе Михаиле Феодоровиче на лощеной бумаге, с изображением Богоматери и с заставными, раскрашенными красками и золотом, буквами...»
Тут у профессора, наверное, захолонуло сердце: «Селедочку и окорочок заворачивать! Да бумагам цены нет! За них бакалейную лавку можно купить!» Дальше — пуще. Следственное дело о Пугачеве с автографом Великой Екатерины! Грамоты царей с печатями и челобитными, писанные на столбцах.
А книги! Великий Боже, какие книги! Рукописные, уники, с цветными рисунками! «Таинство ключа Соломонова», «Изрядный способ для превращения Луны в Солнце», «Гермеса Трисмегиста Поэмандер»...
Глупость! Ах, какая непростительная глупость! Все, все надо было покупать!
«Когда же наступит рассвет? — метался по комнатам Дуров. — В декабре так поздно светает».
А часы бьют глухо и неторопливо — три, четыре...
Профессор, чтобы успокоиться, достал из рогожного куля связку писем, туго перевязанную синей лентой, осторожно развязал ленту и развернул первый лист. Это было письмо, написанное детским угловатым почерком.
«В Париже июля 15 дня 1762 года.
Господин мой батюшка... Я уже купил на 20 ливров французских книг по философии, физике, ботанике, хирургии, химии и труд барона Страленберга о Российской Империи... Я должен изучать философию, геометрию, алгебру, математику, географию, историю, рисование, английский, немецкий, итальянский, учиться танцевать, заниматься фехтованием, верховой ездой...»
