проверять аутентичность музейного произведения, потому что они нашли то, что ожидали найти, но, если кто-то будет настаивать на экспертизе о подлинности, я все организую как надо. Тем временем оценщик страховой компании спокойно уверяет клиента, что его картина и провенанс к ней подлинные, и тот платит за это произведение целое состояние: из рук в руки. Обычно мне удается сделать две или три копии и продать «украденную» работу два или три раза. Например, вот эти маленькие картины. Как видите, все проходит без риска, поскольку люди, кому надлежит ловить преступника, как раз этими «преступниками» и являются. Все получается шито-крыто, и проигравших нет.
— Все это кажется незаконным, — сказал Стюарт.
— Так и есть, — с готовностью признала его правоту Эмма, — но, по совести, ничего противозаконного в этом нет. — Эмма чарующе улыбалась. — Собственно, почему я начала этот разговор: у меня появился третий покупатель на вот это, — она указала на «картины Рембрандта», — которого я не ожидала получить. Мой помощник сделал на всякий случай три копии, а провенанс у меня сделан только на две картины, поскольку покупателей было только двое. Но теперь еще один человек телеграфировал мне, что он передумал. Позвольте мне употребить деньги, которые я вам предложила, два раза по пятьдесят фунтов, чтобы подготовить за эти деньги еще один провенанс. Потом мы продадим картину, и вы оба получите прибыль. Вот так я вас отблагодарю.
У Леонарда глаза полезли на лоб.
— О какой прибыли мы говорим?
— Две тысячи фунтов. — Эмма словно извинялась. — Эти маленькие картины — так, ерунда. Видели бы вы вот то полотно. — Она раздраженно кивнула на газетную вырезку, лежавшую на буфете, ту самую, где она закрывается от репортеров.
Она покачала головой.
— Должна сказать, эти ребята из газет подрывают мой бизнес. Я вынуждена опускаться до того, чтобы работать с маленькими картинами, на которых не сделаешь сенсацию, покуда газетчики не поостынут. — Эмма тряхнула головой и улыбнулась, давая понять, что закрыла тему. — Впрочем, это не проблема. Свои комиссионные я всегда могу получить. — Она хищно улыбнулась. — И небольшие левые комиссионные тоже.
Леонард посмотрел на Стюарта с таким видом, словно хотел сказать: ничего себе небольшие комиссионные! Две тысячи фунтов с каждой картины, всего шесть!
— На самом деле, если смотреть на вещи правильно, — говорила между тем Эмма, наливая им по второму бокалу бренди, — не составит труда заметить, что бизнес мой абсолютно безвреден. Музеи ничего не теряют. Страховая компания ничего не теряет. По сути, страховщики только создают себе лучший имидж — имидж компетентных профессионалов. А коллекционер получает то, к чему стремился, — свой маленький секрет и радость от того, что он втайне от всех владеет оригиналом. И то, что картина оригиналом не является, ничего не меняет. Радость-то у него настоящая. А мы зарабатываем себе на хлеб с маслом. Таким образом, это игра, где нет проигравших. Все ставки выигрывают.
Ну так как?.. — спросила она. — Могу я воспользоваться тем, что вы не взяли, чтобы осчастливить третьего покупателя? Быстро организовать изготовление провенанса и затем вручить вам прибыль? Мне это все равно не будет стоить больше, чем я могла бы передать вам сейчас, но зато я могла бы весьма существенно увеличить размер моей благодарности. Тысяча фунтов на каждого покроет расходы по пребыванию вас, друзья мои, в Лондоне и позволит провести время по первому классу. Ну, что скажете? Соглашайтесь. Вы сделаете меня счастливой.
Видит Бог, в Англии не нашлось бы джентльмена, который отказался бы сделать что- то, что могло бы осчастливить Эмму Хотчкис.
В этот момент Эмма подняла руки и сказала:
— Нет, ничего не говорите. — Она подошла к двери, открыла ее и в весьма дружелюбной манере сказала: — Сейчас идите, а завтра утром подойдите к регистрационной стойке. Если вы возьмете конверты, которые будут для вас приготовлены, я буду знать, что угодила вам. Если нет — никаких обид. Я все пойму. Итак, еще раз спасибо.
И с этими словами Эмма выпроводила обоих за дверь. Стюарт был в смятении. Его драгоценная Эмма оказалась первоклассной мошенницей, куда лучше, чем он мог бы предположить.
На следующее утро дядя и племянник встретились за завтраком. Стюарт никогда так часто не встречался со своим треклятым родственником, но раз так надо было для дела, что ж... он был готов терпеть.
Консьерж в полосатом галстуке и сизовато-сером коротком сюртуке улыбнулся господам, направлявшимся в ресторанный зал, и окликнул их еще до того, как они успели что-то спросить.
— Господа, здесь для вас кое-что оставили.
Да, конверты были на месте. В каждом по десять стофунтовых банкнот.
— Как ей удалось это так быстро провернуть? — спросил Леонард.
Стюарт попытался рассеять сомнения дяди, ибо теперь в этом состояла его работа.
— Наверное, ее покупатели в Лондоне, и все ждут. Полагаю, такие дела действительно делаются очень быстро и с глазу на глаз.
Леонард кивнул и еще раз проверил содержимое конверта, тщательно пересчитал купюры.
— Я думаю, она сумасшедшая, — сказал он.
Стюарт засмеялся.
— Это точно. Самая ловкая сумасшедшая и самая хорошенькая из тех, что мне доводилось видеть.
Мужчины одновременно кивнули.
— Мне она понравилась, — сказал Леонард. Он постоянно заглядывал в конверт, все не мог успокоиться. Усевшись за стол, он снова пересчитал деньги.
Стюарт дождался, пока принесут чай, и спросил:
— Ты думаешь о том же, о чем думаю я?
Леонард взглянул на него.
— Я про статуэтку, — продолжал Стюарт. — Не знаю, работает ли она со скульптурой и прочими артефактами, но спросить-то мы можем. У нее масса знакомств с нужными людьми во всем мире. Я предоставляю провенанс, а ты — саму статуэтку. Все, что ты хотел, — получить за нее деньги, так что мы попросим ее устроить изготовление трех копий и укомплектовать их поддельными провенансами. Мы продадим копии, я возьму себе настоящую статуэтку и деньги за одну подделку, а ты получишь вдвое больше — деньги за другие две. Мы можем и ее отблагодарить за это — отдадим ей, сколько попросит.
Леонард страдал. Ему не хотелось вот так сразу признаваться в воровстве. Но наконец он протянул:
— Да, пожалуй, это можно провернуть.
Итак, первый шаг к успеху: Леонард признался в том, что статуэтка у него. Стюарт улыбнулся.
— Ну что, пойдем навестим ее?
Леонард заморгал и кивнул.
— Пошли.
Они встали и сложили салфетки. Завтракать им как-то расхотелось.
Дядя Леонард «заглотнул наживку», как выражалась Эмма. Он был на крючке, и теперь главная задача — вести его плавно и аккуратно, чтобы не сорвался.
Стюарт был вне себя от радости и предвкушения успеха.
Стюарт с удовольствием наблюдал за тем, как Эмма возвращает себе его две тысячи фунтов. Она забрала оба конверта, после чего спрятала деньги в ящик стола, закрывавшийся на ключ.
— Вы, ребята, и в самом деле хваткие, — сказала она, одобрительно улыбаясь. После того как деньги были надежно спрятаны, она повернулась к ним лицом и, лучезарно улыбаясь, сообщила: — Вы отлично поняли, как превратить эти случайные деньги в целое состояние.
— Вам вся эта сумма понадобится? — спросил Леонард, тревожно поглядывая на письменный стол у Эммы за спиной.
— Сколько дубликатов вы хотите?
— Три.
— С учетом того, что нужно сделать все необходимые документы, и стоимости работ по копированию... — Эмма прищурилась. У нее был вид человека, который быстро и привычно что-то просчитывает в уме. — Да, двух тысяч может хватить. — И тут прозвучал роковой вопрос: — Если потребуется еще немного денег, вы смогли бы собрать требуемую сумму быстро?
Леонард и Стюарт переглянулись.
Эмма пустилась в объяснения. Во-первых, Леонард, как владелец, должен будет
застраховать статуэтку в одной из ее компаний. Страховка будет абсолютно легитимна. Если со статуэткой что-то случится, компания будет вынуждена выплатить компенсацию.
— Какой вы умный человек, — сказала Эмма, фамильярно похлопав Леонарда по груди. — На вас неожиданно свалились деньги, и вы используете их, чтобы застраховать свой единственный риск, вашу статуэтку и, — она кивнула Стюарту, — провенанс. Отдаю вам должное. Вы действительно умеете извлечь максимум из ситуации. Если все, что вы мне сказали, — правда, я могла бы попробовать продать статуэтку тысяч за сто минимум.
Глаза у Леонарда стали круглые, как блюдца. Кроме страховки, как объясняла Эмма, будут расходы по оплате работы того, кто подделает провенанс, скульптора, который изготовит подделку статуэтки, и ювелира за фальшивые драгоценности, которыми она украшена.
— Можете мне поверить: каждый покупатель будет весьма придирчиво осматривать то, что он собирается купить, но покуда внешний вид, плотность, вес — все эти параметры будут соблюдаться, я не вижу смысла использовать дорогие материалы.
— Частично статуя была сделана из нефрита, инкрустированного драгоценными и полудрагоценными камнями.
— Итак, вы понимаете, — говорила Эмма, расхаживая по комнате в платье цвета лаванды, которое сидело на ней так славно, что невольно притягивало взор к формам ее тела. Стюарт едва был способен следить за ходом ее рассуждений. Хорошо, что в данной конкретной сцене его роль состояла как раз в том, чтобы пялиться на нее с вожделением. — То, что вы предлагаете, идеально с той точки зрения, что не надо платить охраннику и газетчики ни о чем не пронюхают.
— Послушайте, — предложил Леонард, — если вы полагаете, что
