запил.
Кейт была поражена. Она ничего не знала об интимной жизни родителей.
– Откуда тебе это известно?
– Отец рассказал однажды, когда напился. Мне было одиннадцать.
Он говорил небрежно, как о чем-то малозначительном. В душе Кейт вспыхнул гнев.
– Родители не вправе взваливать свои проблемы на детей.
Гэбриел пожал плечами.
Теперь она понимала, почему он не мог жить дома и все время путешествовал.
– Твой отец был не прав.
Он посмотрел на нее внимательным грустным взглядом:
– Рад слышать, что ты так серьезно относишься к обязанностям родителей. Ты могла бы стать хорошей матерью.
Ребенок. Мысль о нем и пугала, и радовала ее. Она погладила себя по животу. Охваченная страстью, она не думала о возможных последствиях. И теперь представила себе маленькую голубоглазую девочку с милой улыбкой... Дочь Гэбриела.
Нет, ее мечте никогда не сбыться.
– Ты все равно бросишь нас. А я этого не вынесу.
– Ерунда. Ведь мы еще будем вместе писать книгу.
– А потом? Ты можешь пообещать, что больше не отправишься в путешествие? Что у тебя хватит сил не покинуть меня?
Он на мгновение заколебался. Потом уверенно произнес:
– Клянусь, я никогда тебя не оставлю.
– Но ты будешь несчастлив, – произнесла она с горечью. – В путешествиях твоя жизнь. Они значат для тебя больше, чем я.
Он не мог этого отрицать. Внезапно он перекатился на край кровати и поднял с пола свою ливрею.
Неужели он уже уходит, подумала Кейт с разочарованием. Неужели она оттолкнула его своим недоверием? Может, это и к лучшему. Пусть лучше уйдет сейчас, чем потом разобьет ей сердце.
Но Гэбриел не стал одеваться. Он проверил внутренний карман ливреи и отшвырнул ее. Вернувшись в постель, сел рядом с ней. Она уставилась на маленький круглый предмет в его руке. Пуговица из слоновой кости. Она смущенно посмотрела на него:
– Не понимаю.
– Она оторвалась от твоей ночной рубашки много лет назад.
Память вернула ее в ту ночь, когда она пробралась в его комнату в Ларкспере. Когда предлагала ему себя, распахнув рубашку. Вспомнив, какой глупой и наивной она была, Кейт почувствовала себя неловко.
– Ты хранил это? – прошептала она. – Четыре года?
Он кивнул:
– Я взял ее с собой в Англию.
– Но... зачем?
– Это был мой талисман. От девушки, которую я никогда не забывал.
Кейт сжала пуговицу в руке. Возможно, она и занимала в жизни Гэбриела какое-то место. Но это не была любовь. «Я не из тех, кто женится».
Кейт не могла забыть этих слов. И все же хотелось верить, что Гэбриел сделал ей предложение не только из чувства долга. Если бы он хоть раз сказал ей о своей любви, ее сомнения исчезли бы.
Гейб снова стал ее ласкать, и Кейт забыла о страхах и волнениях. Забыла обо всем на свете.
– Я хочу тебя, Кейт.
– Я тоже тебя хочу, Гэбриел. И хочу, чтобы мой опекун был мною доволен.
– Я не предам тебя, Кейт. Выходи за меня замуж...
Уронив пуговицу, она перекинула через него ноги. Ее бедра слились с его бедрами.
– Господи, Кейт. Где ты этому научилась?
– Там наверху были статуи... Я представляла нас с тобой...
Он прижал ее к себе.
– Я исполню любую твою фантазию. Эта ночь принадлежит тебе.
Он прильнул к ее губам. Не было ни прошлого, ни будущего, только настоящее... Он вошел в нее, и они вместе поднялись на вершину блаженства...
Словно откуда-то издалека она услышала его голос:
