неделю не пускала нас в дом под предлогом, что вы должны отдохнуть от пережитого.
– Кое-что я все-таки рассказал, – возразил Слейд, притягивая к себе за талию жену.
– Ты остановился на том, что спросил Ханну, какого черта она потащилась в Клостер-Пойнт. А дальше?
Ханна, прильнув к Слейду, вопросительно взглянула на него. Заметив согласный кивок, она повернулась к Дадли и Констанс.
– Я расскажу. Как только выяснилось, что наши враги мертвы и никто из нас особо не пострадал, в дом ворвались наши охранники, вооруженные до зубов. Как вовремя! – Она рассмеялась, хотя на сердце тоскливо скребло. – В общем, им пришлось лишь доставить нас домой.
– Ты такая смелая женщина! – восхитилась Констанс. – А вот я никогда не держала в руках оружия. На твоем месте я бы ужасно перепугалась.
Улыбнувшись девушке, Ханна с нежностью посмотрела на мужа.
– Я тоже испугалась. Только совсем не тогда, когда Сайрус ткнул мне в бок пистолет. Я перепугалась до смерти, когда подумала, что Слейд погиб. Такого страха я не испытывала никогда в жизни! – Она вздохнула. – На Диком Западе женщины привыкли к оружию, а мужчины спокойно смотрят в глаза смерти. Но прежде мне не приходилось бояться за любимого мужчину. К такому нельзя подготовиться. Позже выяснилось, что Изабель немного сбила прицел Пейшенс, поэтому пуля только задела висок Слейда – видите шрам? – он потерял сознание и упал. А Изабель при падении ударилась головой и не сразу пришла в себя. Поэтому я и решила, что все погибли.
– Даже бедняжка Эсмеральда, – улыбнулся Дадли. Ханна кивнула, вспомнив теплый бок собаки, к которому она прижималась лицом, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Рука Слейда мягко привлекла ее ближе, и девушка благодарно уткнулась мужу в грудь.
– Ладно. Здесь все понятно, – подвел черту Дадли. – Но что произошло потом? Как Уилтонам удалось совершить столько злодеяний и остаться безнаказанными?
Ханна жадно вдыхала запах Слейда. Кольцо на ее пальце переливалось и бросало во все стороны искры.
«Неужели я хотела вернуть его „проклятому Гаррету“? Как здорово, что не вернула! Оно останется у меня на память о чудесных мгновениях, проведенных в объятиях Слейда. Глядя на кольцо, я буду вспоминать Бостон и рассказывать сестрам о жизни в большом городе. А по ночам, лежа в одинокой постели, я стану плакать, всем сердцем желая прижаться к груди Слейда. Если бы только мне не нужно было уезжать!»
– …а потом мы обыскали дом, – донесся до Ханны голос мужа. – Представляете, Темпл обнаружил дневник Пейшенс в потайном кармане ее подушки! В дневнике она подробно описывала те убийства, которые они с Сайрусом совершили, только все сведения исказила таким образом, будто в преступлениях повинен я. Если прочесть дневник, ничего не подозревая о роли Сайруса и его жены в последних событиях, можно прийти к выводу, что я – злой гений, избавившийся ради наследства от Гамильтона, Эвелин, Ардис и Кэтрин, не говоря уже о супругах Хилл, нанятых мной для ухода за матерью Оливии! Оказывается, я избавился и от них, после того как они заподозрили, что я собираюсь убить семью горничной. Из ее дневника следует, что не кто иной, как я, нанял экипаж, который наехал на Кейтса и едва не стоил жизни моей жене! – Слейд покачал головой. – Экий я кровожадный…
Неожиданно Ханну замутило. На нее накатила такая волна слабости, что она едва не рухнула на пол. Последнюю неделю недомогания стали ее постоянным спутником, заставая в самый неподходящий момент.
Ханна поняла, что носит ребенка, на следующий день после того, как призналась мужу в обмане насчет беременности. Если Слейд и разозлился на нее, то не подал виду, однако Ханна почувствовала, что он разочарован и расстроен.
Возможно, даже хорошо, что он не знает о ребенке. Если бы он хотя бы заподозрил неладное, он ни за что бы не отпустил ее домой…
Но на душе все равно кошки скребли от необходимости врать любимому человеку.
– Слейд! – Ханна дернула мужа за рукав. – Мне нужен глоток свежего воздуха. Я хочу прилечь.
Слейд тотчас оборвал свой рассказ и, сделав жест друзьям следовать за ним, вывел Ханну из зала. Все четверо прошли в пустую музыкальную комнату, где Слейд уложил жену на диван и распахнул окно, впуская свежий воздух.
Констанс заботливо подложила Ханне под голову подушку.
– Ты столько пережила, дорогая, – покачала она головой. – Да еще нынешний бал. Тебе нужно восстановить силы, а не принимать гостей. Неудивительно, что тебе стало дурно. – Она обернулась к Дадли. – Да еще ты со своими расспросами!
– В чем я опять виноват? – смешно поднял брови здоровяк.
– Мне уже лучше, Констанс, – заверила Ханна подругу. – Я совсем не возражаю против рассказа о наших злоключениях. На самом деле я… – Ханна приподнялась.
– Ну-ка немедленно ляг! – возмутился Слейд и присел рядом. – Возьмите себе стулья, друзья. – Он махнул рукой в сторону пианино. – Садитесь рядом.
– Вот раскомандовался! – недовольно пробурчал Дадли, придвигая два стула для себя и Констанс. – Ради интересного рассказа приходится терпеть его душевную сухость.
Ханна едва не рассмеялась, но Слейд принял такой озабоченный вид, что девушке захотелось прикинуться смертельно больной, лишь бы он по-прежнему держал ее за руку.
– Тебе точно лучше, дорогая?
– Да, мне лучше. – Ханна, которая уже совершенно оправилась, изобразила вялую улыбку.
– Тогда я продолжу рассказ. На чем я остановился?
– Ты говорил, что вы нашли дневник, где Пейшенс описала, как они с мужем убивали невинных людей,
