Добравшись до пристани, Альма Петтикомб приблизилась к недавно прибывшему кораблю и остановилась у трапа, беззастенчиво разглядывая сходящих на берег пассажиров. Она заметила, что Морриса уходит под руку с каким-то юношей, но тут же забыла о блуднице: высокий, седовласый мужчина почтенной наружности сошел на берег в сопровождении капитана. Со вкусом подобранная, хотя и скромная одежда пожилого джентльмена свидетельствовала о его богатстве. Некоторое время пассажир беседовал с капитаном корабля на причале, и Альму Петтикомб насторожила почтительность капитана. Желая подслушать их разговор, она подошла поближе.
— Если вам что-нибудь понадобится, милорд, я буду счастлив помочь вам в поисках, — любезно предлагал капитан. — Жаль, что больше я ничего не могу сообщить. После того как он покинул мой корабль, я о нем ничего не слышал.
— Будем надеяться, что ваши сведения окажутся полезными, несмотря на их давность. Если Провидение благоволит ко мне, успешный исход моих поисков станет только вопросом времени.
Капитан подозвал матроса, который спускался по трапу с большим кожаным саквояжем на плече.
— Джуд, пойдешь с его светлостью, поможешь ему донести саквояж, а потом вернешься на корабль за увольнительной.
— Слушаюсь, капитан.
Мужчины расстались. Его светлость дождался, когда матрос его догонит, повернулся в сторону городка и наткнулся на миссис Петтикомб, которая подошла к нему почти вплотную.
— Прошу прощения, — извинился незнакомец и отступил, чтобы пройти мимо.
— Это мне надо извиниться, сэр, — ответила сплетница, одержимая желанием побольше узнать об этом человеке и его таинственных поисках. — Меня зовут Альма Петтикомб. Так получилось, что я слышала ваш разговор с капитаном и решила, что могла бы оказать вам помощь. Город и его жители прекрасно знакомы мне. Насколько я понимаю, вы кого-то разыскиваете. Возможно, я знаю этого человека. — Она выжидательно замолчала.
Его светлость с подозрением оглядел женщину. Возможно, его подвело зрение, но он вроде бы заметил, как она маячила за его спиной на пристани, навострив уши. Наконец пожилой мужчина решил, что сплетница может помочь — обычно таким женщинам известно все, что происходит в округе.
— Вы знаете человека по фамилии Торнтон? Почти десять лет назад он покинул Англию и высадился на берег здесь, в Ньюпорт-Ньюсе.
Альме Петтикомб оставалось только гадать, что нужно этому элегантному лорду от простолюдина — вспыльчивого столяра.
— Я знаю только одного Торнтона — Гейджа Торнтона, который живет у реки, — сообщила она незнакомцу, раздуваясь от сознания собственной значительности. — Может, вы ищете именно его?
Его светлость вдруг с облегчением улыбнулся:
— Да, именно его.
Сплетница не удержалась и принялась выкладывать все известные ей сведения.
— Еще раз прошу прощения, милорд, но мне не терпится узнать, что натворил Гейдж Торнтон, если заставил такого важного джентльмена, как вы, приплыть за ним из самой Англии, да еще по прошествии стольких лет!
Глаза джентльмена вдруг стали ледяными и приобрели янтарный оттенок.
— Насколько мне известно, он ничего не натворил, мадам. А почему вы спрашиваете?
— Видите ли, по его вине добропорядочные жители этого города стали опасаться за свою жизнь, — охотно объяснила Альма. — Говорят, он убил свою первую жену, однако ведет себя как ни в чем не бывало. А теперь взял в жены каторжницу — никто не знает, какие преступления она совершила в Англии. Еще в тот день, когда он купил ее, я предсказывала, что он оказал городу плохую услугу.
— Где можно найти мистера Торнтона?
Даже сухость вопроса не обескуражила Альму. Она поспешила указать направление и назвала имена нескольких горожан, которые согласятся за небольшую плату довезти незнакомца до дома Торнтона. Его светлость вежливо поблагодарил ее и поманил за собой матроса, но Альма не унималась:
— Нельзя ли узнать ваше имя, ваша светлость?
— Лорд Уильям Торнтон, граф Торнхедж, — ответил незнакомец с усмешкой, похожей на ту, что Альма видела часом раньше.
Миссис Петтикомб на миг приоткрыла рот, прежде чем опомнилась и прикрыла его ладонью, ошеломленно выговорив:
— Значит, вы родственник Гейджу Торнтону?
— Он мой сын, мадам. — С этими словами лорд обошел остолбеневшую женщину и зашагал к реке в сопровождении Джуда. Через несколько минут он добрался до дома Гейджа и отпустил матроса.
Стук в дверь разбудил дремавших после обеда Эндрю и Шимейн. Мальчик торопливо сполз с кровати отца и бросился к двери, а Шимейн поспешила за ним, внезапно охваченная страхом. Ей не верилось, что Поттс отважится явиться прямо в дом, особенно после ранения, но рисковать она не могла.
— Не открывай дверь, Эндрю, пока я не узнаю, кто там, — предупредила она.
Мальчик послушно застыл на месте, а Шимейн подошла к окну и выглянула на веранду. Стоящего у порога мужчину Шимейн видела впервые — она не припоминала, чтобы когда-нибудь встречалась с ним в Ньюпорт-Ньюсе. Он держался чуть надменно, с достоинством, выдававшим в нем титулованную особу.
Шимейн подняла засов и позволила малышу распахнуть дверь. Первым делом незнакомец уставился на ребенка, и Шимейн отметила, как смягчилось выражение его лица. Спустя мгновение янтарно-карие глаза устремили на нее холодный и отчужденный взгляд. У Шимейн вырвался удивленный возглас, ей с трудом удалось подавить желание броситься прочь, ибо она не сомневалась, что перед ней стоит отец Гейджа.
— Мистер Торнтон дома? — сухо спросил он.
— Он скоро придет, — смутившись, ответила Шимейн. — Один из подмастерьев сказал, что недавно он отправился в Ньюпорт-Ньюс. Если вы не откажетесь войти и подождать в доме вместе с малышом, я сбегаю в мастерскую и узнаю, не вернулся ли он.
Удивленный се приглашением, Уильям шагнул через порог и пристально оглядел Шимейн. Отметив тонкие черты лица и обручальное кольцо на пальце левой руки, он приподнял бровь.
— Вам известно, кто я?
Шимейн положила ладони на плечи мальчика.
— Если не ошибаюсь, вы — дедушка Эндрю и отец моего мужа.
Уильям сжал губы, пряча досаду. Сплетница оказалась права! Гейдж дал свое имя преступнице. Однако эта девчонка выказывала наблюдательность и ум, чего Уильям не ожидал увидеть у каторжницы- простолюдинки.
— Вы недовольны, что мы с вашим сыном женаты? — негромко спросила Шимейн.
Вопрос Уильяма прозвучал более бесцеремонно:
— Значит, вы и есть та каторжница, о которой говорила миссис Петтикомб?
Шимейн с вызовом вскинула подбородок:
— А если меня несправедливо осудили?
— К сожалению, доказать вашу невиновность нельзя: колония находится далеко от Англии, а здесь вряд ли найдутся люди, способные подтвердить ваши слова, — сдержанно отозвался Уильям. — Ни один отец не похвалит сына, узнав, что тот взял в жены преступницу, и я не исключение.
— Одобряете вы его выбор или нет — дело сделано, — возразила Шимейн. — Нарушить клятву невозможно, если только ваш сын не потребует развода. А об этом, смею вас заверить, не может быть и речи.
— Мой сын уже доказал, насколько он своеволен, — заявил Уильям и вздохнул, вспомнив последнюю ссору с Гейджем. Прошло несколько лет, прежде чем открылась истина, но Уильяма с самого начала тяготила разлука. — Что бы я ему ни советовал, он поступает так, как считает нужным. Уверен, он не пожелает расстаться с такой миловидной женщиной, какие бы преступления вы ни совершили в прошлом.
Шимейн вздрогнула — отчаяние сжало ее сердце. Этот мужчина твердо убежден в ее виновности и заставить его изменить мнение невозможно. В такую же ловушку Шимейн попала, когда ее схватил Нед,
