не зная, что он задумал. По правде сказать, пистолет был таким ветхим, что мог развалиться от выстрела. По-моему, горбун собирался стрелять в Поттса.
Гейдж взял у жены всхлипывающего сына. Шимейн вытерла Эндрю глаза и нос, но мальчик по- прежнему вздрагивал. Он обхватил обеими ручонками шею отца и крепко сжал ее, пока Шимейн не принялась успокаивающе гладить его по спине. Эндрю поднял голову и слабо улыбнулся.
— Маленький проказник, — проговорила Шимейн и взъерошила ребенку волосы. — Перепугал меня до смерти!
— Я возьму его с собой на корабль, — решил Гейдж.
— Джиллиан! — позвал Энди, оглядываясь на юношу. Джиллиан подошел поближе.
— Я здесь, Энди.
— Мы идем на корабль. Хочешь с нами?
— Конечно.
Шимейн долго смотрела им вслед, а повернувшись, обнаружила, что гости собрались на веранде.
— Что случилось, Шимейн? — крикнул Уильям, не дожидаясь, когда она подойдет поближе.
— Ничего страшного, милорд — Эндрю испугался, только и всего. Здесь неподалеку живет один калека. Энди увидел его в лесу, а вы ведь знаете, как он боится незнакомых людей. Вот он и бросился прочь от Каина…
— От Каина? — переспросила мать Шимейн. — Какое странное имя!
— Ты права, мама, но если бы ты увидела этого несчастного, ты поняла бы, как оно подходит ему.
— Он умышленно напугал ребенка? — спросил Морис.
— Нет, — ответила Шимейн, отметив, что ее бывший жених стоит рядом с Гарленд. Красивая пара — Шимейн надеялась, что их знакомство закончится супружеским союзом. Пожалуй, такую девушку, как Гарленд, даже Эдит дю Мерсер сочла бы достойной супругой для маркиза. — Если Джиллиан правильно понял Каина, тот охранял меня.
Камилла мгновенно насторожилась и поднесла дрожащую руку к груди.
— Зачем? Он заподозрил, что тебе грозит опасность?
Шимейн поняла, какие мысли пришли в голову матери, и ответила небрежным тоном:
— Один матрос с «Гордости Лондона» угрожал убить меня…
— Он еще здесь? — перебил Шеймас, разделяя тревогу жены.
— Да, папа. Похоже, Джейкоб Поттс твердо решил сдержать клятву.
— Почему же именно Каин решил охранять тебя? — удивлялась Камилла, не понимая, что пробудило в калеке рыцарские чувства. Неужели ее дочь чего-то не договаривает?
Шимейн не хотелось продолжать объяснения, но она видела, что мать вне себя от беспокойства.
— Просто однажды я помогла Каину…
— Каким образом? — допытывался отец. Шимейн пожала плечами.
— Поттс избивал Каина, а я вмешалась…
— Как? — Шеймас не скрывал тревоги. — Что ты сделала?
— Ударила Поттса, — смущенно пробормотала Шимейн.
— Что?! — оглушительно выпалил Шеймас. Камилла от потрясения чуть не лишилась чувств.
— Немыслимо! Больше я не желаю об этом слышать!
Но ее супруг был неумолим.
— Рассказывай, — велел он дочери.
Шимейн тяжело вздохнула, предчувствуя, какой град упреков вызовет ее признание. Сообщать отцу все подробности явно не стоило.
— Поттс издевался над Каином и бил его, а я схватила палку и пару раз ударила Поттса по голове. Вот и все.
Камилла застонала в изнеможении.
— Не может быть! Шеймас, скажи, что это неправда!
— Нет, правда! — жизнерадостно вмешалась Мэри-Маргарет, забавляясь изумлением супругов. — Я видела это своими глазами!
Морис прыснул, а потом не сдержавшись, к удовольствию близнецов и ужасу Камиллы, расхохотался.
— Ну и ну! Это на вас похоже. — Он задорно подмигнул Шимейн.
— Какая вы смелая! — восхищенно воскликнула Габриел. — Как бы я хотела быть такой!
— Ты визжишь, стоит тебе увидеть мышонка, — напомнила ее сестра.
Габриел встряхнула прелестной головкой:
— Это лучше, чем возиться с каждым котенком и щенком!
— Должно быть, этот Поттс какой-нибудь хилый коротышка? — осторожно спросил Шеймас.
Дочь ответила ему слабой и неубедительной улыбкой.
— Боже милостивый! — выпалил Шеймас, опасаясь самого худшего. — Она лишилась рассудка!
— И все-таки, насколько велик этот Поттс? — с дрожью спросила Камилла.
Шимейн отвела взгляд и прикусила нижнюю губу, досадуя на то, что причинила матери беспокойство.
— Он довольно крепкий человек.
Шеймаса не удовлетворил этот довольно туманный намек.
— Каков он с виду, Шимейн?
— Ты видел Слая Таккера? — опасливо спросила Шимейн, надеясь, что родители не успели познакомиться со столяром-здоровяком.
— О нет! — простонала Камилла и зажала рот трясущейся ладонью.
— А тебе не приходило в голову, что такой человек способен свернуть тебе шею, как цыпленку? — в ярости закричал Шеймас.
Мэри-Маргарет, которая веселилась, как никогда, встала на защиту Шимейн.
— Он попытался, но мистер Торнтон поспешил на помощь Шимейн и бросил обидчика прямо в лужу посреди улицы!
— Я иду в дом! — слабым голосом выговорила Камилла. — Для одного дня достаточно! Надеюсь, такое больше никогда не повторится!
Шимейн вздохнула, радуясь, что вспышка родительского гнева позади.
— Винить надо не Шимейн, а этот медвежий угол! — возмущенно бормотал Шеймас, следуя за женой. — Она должна непременно уехать с нами домой — на первом же корабле, который отправится в Англию!
Вслед за супругами в дом вошли слуги и пожилые гости, а близнецы и маркиз остались на веранде.
Морис неотрывно смотрел на Шимейн, восхищенный ее поступком.
— Я всегда считал, что вы смелая женщина и заткнете за пояс любого мужчину, Шимейн. Я рад слышать, что не ошибался в вас.
— По-моему, она прелесть! — подхватила Габриел, однако гораздо больше ее занимали отношения между маркизом и женой колониста — у нее было немало причин думать, что они не просто хорошие знакомые. Поколебавшись, Габриел решила удовлетворить свое любопытство. — Вы давно познакомились?
Черные глаза Мориса восхищенно блестели. Не сводя глаз с бывшей невесты, он без смущения признался:
— Мы с Шимейн были обручены, пока мистер Торнтон не похитил ее.
— Вот как? — еле слышно пробормотала Габриел, но любопытство одержало верх, и она заметила: — А я думала, обрученные — все равно что женатые.
Шимейн густо покраснела, не желая вдаваться в подробности.
— Нас с Морисом разлучили, и у меня не было причин надеяться, что мы когда-нибудь вновь встретимся.
— Какая жалость! — сочувственно протянула Гарленд.
— Все не так уж плохо, — возразила Шимейн. — Видите ли, я очень люблю своего мужа.
— Но прежде вы, должно быть, любили его светлость, — проронила Габриел.
— Да, но, пожалуй, не так крепко, как мне прежде казалось, — с запинкой призналась Шимейн, чувствуя
