положила руку на плечо Урсулы. Та замерла. До нее не доносилось ни звука. Все словно застыло, точь-в- точь как хищник перед прыжком. Только роль хищника играл сам воздух. Мрак. Туман, который их окружал.
Урсула почувствовала, как что-то коснулось ее юбки. Открыла рот, чтобы закричать, и тут же все окутала мгла.
4
— Вы что, совсем сошли с ума? Что заставило вас пойти туда с ней? Вы могли погибнуть!
Инспектор деликатно кашлянул, и лорд Розем отступил. Урсула, напуганная его натиском, боролась со слезами, не желая признавать свое унижение. Меньше всего она хотела выказывать «женскую слабость» в такую минуту.
Урсула сидела дома, в гостиной, с повязкой на голове и шерстяным одеялом, наброшенным на плечи, и вдыхала аромат, поднимавшийся от чашки горячего чая, которую держала в руках.
Лорд Розем расхаживал перед камином, теребя рукав пиджака, изо всех сил пытаясь успокоиться. Полицейский инспектор, которого, как теперь знала Урсула, звали Гаррисон, стоя в центре комнаты, смотрел на виновницу переполоха оценивающим взглядом, выражавшим одновременно скепсис и тревогу. Он оказался моложе, чем ожидала девушка, с проницательными темными глазами и аккуратно подстриженными усами. Мистер Марлоу, бледный как мел, сидел в кресле и недоверчиво смотрел на дочь. Урсула ожидала вспышки ярости, но молчание было куда хуже. Со своего места ей было видно, как потоки воды стекают по оконным стеклам, заслоняя вид на Честер-сквер. Звук дождя казался оглушительным по сравнению с тревожной тишиной, которая наполняла комнату.
Гаррисон полез в карман ярко-синего пиджака, вытащил часы.
— Почти полдень, — заметил он с легким ист-эндским[5] акцентом. — Еще несколько вопросов к мисс Марлоу, а потом, с вашего позволения, я вызову своих людей. Пусть понаблюдают за домом — до тех пор, пока мы не выясним, с чем имеем дело.
— Это необходимо? — поинтересовался лорд Розем, обменявшись взглядами с мистером Марлоу.
— Я абсолютно уверен, что в вопросах безопасности подобная щепетильность неуместна, — холодно отозвался Гаррисон.
Мистер Марлоу подался вперед, подперев голову руками. Урсула, так и не дождавшись отцовских упреков, вдруг поняла, что вся дрожит, несмотря на теплое одеяло. Лорд Розем неловко переступил с ноги на ногу и обернулся к камину.
Гаррисон снова кашлянул.
— Значит, решено. А теперь, мисс Марлоу, мне необходимо задать вам еще несколько вопросов.
Девушка подняла глаза; инспектор открыл записную книжку и начал рыться по карманам в поисках карандаша. Урсула по-прежнему чувствовала неловкость, у нее кружилась голова.
— А где она? Где Фредди?
— В полицейском участке на Кэнон-роу, — ответил Гаррисон, отыскивая нужную страницу в записной книжке.
— Вы что, арестовали ее? — испугалась Урсула.
— Пока нет, — кратко отозвался инспектор. — Мисс Стэнфорд-Джонс пришла к вам сегодня около половины второго ночи, так?
Урсула глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь казаться спокойной и уверенной.
— Да.
— И вы пошли с ней в сад?
— Да, да… она хотела со мной поговорить.
— Насчет мисс Рэдклиф?
Урсула неохотно кивнула.
— А вам не показалось странным, что она прибыла в столь поздний час?
Урсула пожала плечами.
— Почему вы не позволили ей войти в дом?
— Я знала, что папа будет недоволен. Он не любит Фредди.
— Да уж, — отозвался Гаррисон.
Урсула решительно взглянула на инспектора и вдруг задала ему абсолютно неожиданный вопрос:
— Почему вы не допрашивали меня после смерти Лауры?
Гаррисон невольно вздрогнул.
— Мы подумали… э… что незачем беспокоить вас без особой необходимости. — Он бросил на лорда Розема многозначительный взгляд. — У нас были все основания полагать, что вы не располагаете важной информацией.
— Неужели вы не захотели в этом удостовериться? — сухо поинтересовалась Урсула. Ее отец как будто не слышал этого обмена репликами, он по-прежнему сидел молча, подперев голову руками.
После неловкой паузы Гаррисон вернулся к своей записной книжке.
— Как долго вы знакомы с мисс Стэнфорд-Джонс?
— Около двух лет. Она журналистка. Мы познакомились на собрании Женского социально- политического союза, в Куинс-Холле. И потом, я знала Фредди еще по Оксфорду. Мы с ней виделись на митингах и собраниях. — Урсула заметила, что Гаррисон поморщился, и продолжала, решив окончательно обозначить свои пристрастия: — Уинифред — активный участник союза и пользуется всеобщим уважением. Она представила меня самой миссис Пэнкхерст…
— Полиции хорошо известна миссис Пэнкхерст и ей подобные, — вмешался Гаррисон. Он поджал губы, намекая на то, что волнения на Даунинг-стрит еще свежи в его памяти.
— Насколько мне известно, многие из моих друзей все еще ощущают на себе неприятные последствия своего знакомства с полицией, — ледяным тоном отозвалась Урсула.
Гаррисон испуганно замолк.
— Вы общались с мисс Стэнфорд-Джонс по иным поводам, нежели… э… ваша общественная деятельность? — наконец спросил он.
— Нет. Едва ли я… — Голос Урсулы оборвался, и Гаррисон с любопытством взглянул на нее. Девушка мысленно проклинала себя. Во имя спасения Фредди ей следовало быть особенно осторожной в выборе слов.
— Едва ли вы — что? — уточнил инспектор.
— Едва ли я принадлежу к тем женщинам, которые…
— Я уверен, что не принадлежите, — перебил лорд Розем. — Почему бы вам не придерживаться фактов, Гаррисон? Сейчас мы говорим не об отношениях мисс Марлоу и мисс Стэнфорд-Джонс. Речь идет скорее о фактах. Мы знаем, что мисс Марлоу была знакома с мисс Стэнфорд-Джонс. Мы знаем, что в ту ночь, когда погибла Лаура Рэдклиф, мисс Марлоу позвонили и попросили о помощи. И разумеется, нам следует выяснить, что произошло сегодня.
Гаррисон покраснел.
— Милорд… — сухо откликнулся он.
— Я хочу знать, — заговорила Урсула неожиданно громким голосом, — хочу знать, почему вы немедленно не займетесь поисками человека, который напал на меня!
Гаррисон раздраженно фыркнул.
— Мисс Марлоу, факты говорят о том, что главный подозреваемый — это мисс Стэнфорд-Джонс собственной персоной!
— Гаррисон, вы забываетесь, — спокойно, но с явным предостережением произнес лорд Розем.
Урсула недоверчиво взглянула на них обоих.
— Я не понимаю, — сказала она. — Что вы имеете в виду?
Мужчины молчали.
