рассказывать об этом, пока Пенелопа сама не убедится в возможности перемещения во времени. Она и так, похоже, не очень доверяет мне. Обвиняет во лжи, обзывает какими-то странными именами, а кроме того, я еще но глупости упомянул о своем чувстве к Тесс.
— Ха! — усмехнулся Тони. — Это только на пользу. Ревность укрепляет любовь. — Энтони поудобнее устроился в кресле напротив Рэмзи. — Итак, тебе только остается рассказать мне, что с тобой произошло. Откуда хочешь начать?
Максвелл с любопытством наблюдал за топкой струйкой майонеза, стекавшей па ломтик хлеба, приготовленного для сандвича.
— Вы хотите сказать, — пробормотал он, — что эта сделка заключала в себе выгодную кому-то информацию? Но неужели он совершил преступление?
— Он угрожал тебе оружием, — ответил Мэтерс. — Это можно инкриминировать как покушение.
— Но я не предъявил ему обвинения. И потом, это было на территории Багамских островов. Так что у нас нет оснований для преследования.
— Никто не собирается его преследовать. Просто я знаю, что с тех пор как она вернулась домой, ты днем и ночью дежуришь за ее воротами. И потому хочу от тебя узнать, что же там происходит, и получить несколько фотографий, сделанных тобой.
Максвелл насмешливо улыбнулся. Он понимал, что без постановления суда полицейский не имел никакого права требовать от него фотодокументы. Но в то же время не хотел ссориться с местной полицией и порядком боялся самого О'Кифа. К тому же ему почему-то нравился этот бравый детектив. Нравилась и та манера, с которой полицейский вел свои дела. Ведь недаром, обнаружив Максвелла на дереве перед домом Пенелопы Гамильтон, он даже не обругал его, а, напротив, весьма любезно осведомился, не устал ли джентльмен сидеть в таком неудобном положении и не желает ли разделить с ним компанию и выпить за его счет баночку пива. И теперь, сидя за столиком, журналист думал о том, как бы ему угодить местным властям и самому не остаться при этом внакладе.
— А вы посидите па дереве рядом со мной и сами узнаете, что происходит в доме, — ответил он после недолгого молчания.
Но его предложение, видимо, не поправилось полицейскому. Мэтерс нахмурился и сделал движение, чтобы встать. Испуганный Максвелл пошел па попятную.
— Поместье уж очень хорошо охраняется, — сказал он извиняющимся топом.
— Что-что?
— А вы никак глухи, как я погляжу. О Боже, помоги этому городу, — он закатил глаза в молитвенном экстазе, — в котором блюстители порядка глухи и слепы! Впрочем, — экстаз словно ветром сдуло с липа журналиста, — я видел, как пару раз в дом кто-то наведывался. Но кто — я понятия не имею. Знаю лишь, что наш суровый капитан нанял целую армию охранников и запер свою подопечную в доме.
— Очку да ты знаешь, что именно он их нанял?
— От верблюда. Сей замечательный осведомитель не раз говаривал мне, что эти лихие ребята не сделают ни одного шага без одобрительного кивка мистера пирата. Даже почтальон не может войти в дом без его согласия.
— М-да, — пробормотал Мэтерс. — Крепкий орешек. Впрочем, этой актриске так, наверное, даже лучше. Ведь она больше всего на свете ценит одиночество.
« Как бы не так! — подумал Максвелл. — Ее это положение тоже взбесило не па шутку «. Еще вчера он видел, как она скорчила злобную физиономию, когда О'Киф не выпустил ее за ограду.
— Что же, по-твоему, затевает этот пират? — спросил полицейский.
— А это уж вам лучше знать. Может, хочет завоевать всю Америку? Спросите его об этом сами. Я вам не штатный осведомитель.
Разозленный журналист бросил на тарелку недоеденный сандвич и, резко отодвинув стул, вышел из кафе.
А через полчаса Мэтерс уже припарковал свою машину возле поместья Пенелопы Гамильтон. Рядом с воротами он заметил список номеров автомобилей, которым разрешен беспрепятственный въезд на территорию усадьбы. Список был чрезвычайно короткий. И полицейский подумал о том, что человек, так ограничивающий число возможных посетителей, вероятно, всерьез боится за свою жизнь. Но кто может угрожать знаменитой актрисе? И почему она не сообщит об этом в полицию? Пит задумался над этими вопросами и вздрогнул от неожиданности, когда кто-то постучал в окно его машины.
Над ветровым стеклом нависла фигура капитана О'Ки-фа. Он пристально смотрел в лицо детективу, облокотившись на крышу автомобиля. Мэтерс изобразил подобие любезной улыбки и поспешно опустил боковое стекло.
— Ну что, — спросил его Рэмзи, — ты еще не разыскал тех мерзавцев, что напали на мисс Гамильтон на прошлой неделе?
— Нет пока. Нити этого дела так запутанны, что не все окончательно ясно. Нам бы очень пригодилась ваша помощь, мистер О'Киф. Когда вы научитесь доверять нам?
— Может быть, тогда, когда ты перестанешь шпионить за мной, — ответил Рэмзи и сделал знак охране закрыть ворота.
Глава 29
— Да вот же она! — Охранник указал на небольшую красную машину, припаркованную у обочины. Он нажал на тормоза, и Рэмзи, расстегнув ремень безопасности, открыл дверь автомобиля.
— Держись поблизости, — приказал О'Киф, выходя из джипа. — А то она опять ускользнет от тебя.
Голос его был необыкновенно суров и решителен, не оставляя никакого сомнения относительно последствий предполагаемого проступка его подчиненного.
Сегодня Рэмзи был в гневе. Пенелопа обманула его. Эта маленькая ведьма выскользнула из-под наблюдения. И он, занятый делом Ротмеров, не заметил этого. Уже гораздо позже ему доложили, что Пении уехала из поместья в своей заново починенной машине. А ведь он думал, что этот автомобиль еще будут долго ремонтировать. Она воспользовалась его невежеством в технических вопросах и перехитрила. Но Бог свидетель, больше ей это никогда не удастся. Или он исполнит свою угрозу и привяжет-таки ее за ногу к кровати. Ибо сколько же можно испытывать его терпение? Рваться неведомо куда, стремиться бог весть за чем. Вот скажите, какого черта ей понадобилось приезжать на эту пристань? Она и сама этого, поди, не знает.
Знакомые с детства запахи и звуки набегающего на берег моря несколько улучшили настроение Рэмзи. Он остановился у раскрывшей свою широкую черную пасть двери старого ангара, занятого пол склад, и осторожно заглянул внутрь. Жаркий душный воздух пахнул ему в лицо, и на лбу у него выступили капельки пота. То, что он увидел, позабавило его. Добрую половину широкого каменного пола занимали сложенные друг на друга раскладушки, между которыми суетились одетые в униформу служители. В узких проходах сидели и стояли какие-то дети и взрослые, и низкий гул их голосов отдавался под сводами старого ангара. Какое-то угрюмое застарелое отчаяние светилось в их глазах. Казалось, все они были голодны. О'Киф понял это потому, что и сам недавно испытывал голод и знал внешние приметы этого мучительного чувства.
Быстро оглядывая собравшихся на складе людей, он искал среди них Пенелопу, пытаясь между тем понять, зачем ей понадобилось приезжать в такое невеселое место. Сомнения мучили его. А что, если охранник ошибся и машина, которую они видели, не ее? Что, если она в это время лежит где-нибудь раненая, истекающая кровью и тщетно взывает о помощи? Разве можно спокойно об этом думать? Рэмзи нервничал. Его взгляд торопливо пробегал но лицам суетящихся служителей, задерживаясь па мгновение на маленьких подносах в их руках, на кипящих чайниках, кусках какой-то материи.
Вдруг ему показалось, что он слышит се голос. Рванувшись вперед, Рэмзи поспешил в направлении знакомых звуков. Душный воздух охватил его со всех сторон. Запах грязного тряпья и давно не мытых человеческих тел напомнил о жаркой духоте камбуза па его старом корабле. И тут он увидел Пенни. Она, как и все находящиеся на складе служители, была одета в униформу: коричневые брюки, черную с короткими рукавами рубашку. Никаких украшений и косметики. Пышные рыжие волосы собраны в аккуратный небольшой пучок и спрятаны под маленькой черной кепкой. На лбу и висках выступили мелкие капельки йота.
И даже неровное серое пятнышко пыли красуется на подбородке.
Пенелопа хлопотала у больших горячих котлов, разливая по мискам суп, и, улыбаясь, весело болтала со
