— Здесь нет ничего ценного, что бы их привлекло.
Не говори глупостей. Тебе понадобится каждый человек.
Мужчины обменялись взглядами и пожали плечами.
Спорить с Катрионой не стоило. Они отправились к своим людям, сидевшим уже в седлах. Конолл вскочил на коня и прогарцевал во главе отряда, но Ботвелл задержался, повернувшись лицом к жене и положив ей на плечи свои холеные руки.
— Жаль, что ты не можешь поехать вместе со мной, — проговорил Френсис. — Но мы не задержимся. Разорим это гнездо паршивых нищих и вернемся. Спасибо, что привела мне людей Гленкерка. Господи! Какое счастье — снова быть полезным! — И крепко прижал ее к себе. — Я люблю тебя, Катриона Стюарт Хепберн.
Он страстно поцеловал ее, ртом измяв ей уста со сладостью, которая посылала волны желания по всему ее телу. А сам Ботвелл в эту минуту желал, чтобы все бандиты провалились в ад вместе с герцогом.
— Так вы в Авеллано или в постель, милорд граф? — раздался язвительный голос Конолла.
Граф нехотя оторвался от жены.
— Если бы этот человек не был лучшим капитаном во всем христианском мире, то я бы с радостью его придушил, — процедил он сквозь стиснутые зубы, вскакивая на своего жеребца.
Катриона тихонько рассмеялась. Положив руку на колено мужу, она вскинула голову, улыбаясь.
— Я люблю тебя, Френсис. Возвращайся ко мне скорее целым и невредимым. — А потом повернулась к Коноллу:
— Присмотри за ним. Всегда будь при нем.
— Да! Да! — нетерпеливо ответил капитан. И они поскакали по аллее, поднимая пыль, которая клубилась следом. А Катриона стояла возле дверей, пока всадники не скрылись из виду. Затем, взбежав в дом, она позвала Паоло.
— Да, синьора графиня?
— Какие выходы у нас намечены на эту неделю?
— Только ужин в субботу вечером на вилле графа ди Ликоза.
Катриона облегченно вздохнула.
— Отмени, Паоло. Раз лорд Ботвелл уехал, у меня прекрасный повод не встречаться с этой проклятой женщиной.
Мажордом улыбнулся. Он любил графиню ди Ликоза не больше, чем его хозяйка. Эта женщина несла зло.
На следующий день, выполняя приказание, Паоло сообщил на виллу ди Ликоза, что графиня Ботвелл не сможет принять приглашение ввиду отъезда супруга.
Анджела сияла довольной улыбкой. Все устраивалось как нельзя лучше, а к ее собственному алиби теперь никто не придерется. Что ей помешает на минутку ускользнуть от своих гостей и подать условленный знак Хайр-ад-Дину?
Или, еще лучше, послать слугу? Ее неотлучное присутствие подтвердит целая толпа! А так как садовники на вилле «Золотая рыба» в воскресенье не работают, то никто о налете пиратов не узнает до следующего дня. А к этому времени ненавистная соперница окажется уже далеко на пути в гарем Чикалазаде-паши. Дикий смех графини разнесся по всему дому. Заслышав его, слуги крестились и шептали друг другу: «Когда Анджела дель Диаволо смеется — быть беде!»
Принимая в тот вечер гостей, графиня ди Ликоза выглядела еще очаровательнее, еще восхитительнее, чем когда-либо. Всем так понравился прием, что последние из приглашенных, довольные обильной выпивкой, разбредались по своим спальням уже на рассвете.
А за холмами, укутанными дымкой, на вилле «Золотая рыба» тишину ясного солнечного утра разорвал дикий вопль. Мигом проснувшись, Катриона села в кровати и прислушалась. Раздался новый вопль и топот бегущих ног. Она вскочила и подбежала к окну. А выглянув, похолодела от ужаса.
Сад кишел незнакомыми людьми в цветных шароварах, и графиня сразу поняла, что на виллу напали турецкие пираты. Повариху Марию и двух ее молоденьких кухарок повалили на землю и насиловали. Вокруг стояли другие разбойники, дожидаясь своей очереди. Обе горничные в страхе убегали, преследуемые четырьмя или пятью турками. Паоло лежал на огороде рядом с только что сорванными травами, голова его превратилась в кровавую массу.
— Да будет милостив Христос, — послышался рядом с ней шепот Сюзан, плачущей от испуга.
— Забирайтесь в сундук, — приказала графиня. — Меня они не тронут, а потребуют выкуп. Быстро!
Сюзан уже открыла крышку. Выбросив охапку простыней, она помогла Мэй забраться внутрь.
— Лежи, девочка, пока не убедишься, что они ушли.
Потом беги в дом садовника Карло и жди, когда вернется его светлость.
— Но, Сюзан, — возразила девушка, — почему ты не прячешься вместе со мной?
— Я должна оставаться с миледи, девочка.
Старшая сестра заботливо укрыла младшую бельем и накрепко захлопнула сундук. Катриона взглянула на служанку.
— Они изнасилуют тебя, детка, и я не смогу остановить их.
Сюзан ответила госпоже спокойным взглядом.
— Я не девственница, миледи, а Мэй — да, и это ее непременно убьет. К тому же вы во мне нуждаетесь.
Больше поговорить им не удалось. Под напором сильного плеча дверь рассыпалась в щепки, и в проеме показалась по меньшей мере дюжина людей. Не в силах сдержаться, обе женщины громко завизжали, в страхе прильнув друг к другу. В комнату вошел огромный мужчина. Он окинул их коротким взглядом, а затем спросил у Катрионы по-итальянски с гортанным выговором:
— Как зовут тебя, девочка?
— Я графиня Ботвелл, — ответила Катриона, поражаясь, что еще не потеряла дар речи.
— А эта?
— Моя горничная Сюзан.
— Не пугайся, милашка, — сказал великан. — Я — Хайр-ад-Дин, капитан императорского флота султана Мохаммеда. У меня приказ доставить тебя в гарем нашего великого визиря Чикалазаде-паши. Ни я, ни мои люди не причиним тебе и служанке вреда.
У Катрионы глаза раскрылись от ярости и страха.
— Нет! — закричала она.
— Это уже было слишком. Три года разлуки с Френсисом! Поспешное бегство из Шотландии от преследований Джеймса Стюарта! Потом — наконец-то — счастье.
И вот теперь ее всего лишают!
— Не-е-ет! — заголосила она. — Нет!
И когда великан шагнул вперед и протянул к ней руку, графиня, побелев, рухнула на пол.
Хайр-ад-Дин кивнул одному из своих людей. Тот бережно подхватил Катриону на руки и пошел с ней из комнаты. Сюзан не заставила себя подгонять, она шагнула следом, хотя сердце ее замирало от ужаса. Один из пиратов спросил капитана по-итальянски:
— Дом поджечь?
Хайр-ад-Дин фыркнул:
— Чтобы вся округа знала, что мы здесь? Нет, дурак!
Когда они проходили по саду, Сюзан даже порадовалась, что хозяйка все еще в обмороке. Служанки лежали обнаженными, с перерезанным горлом и причудливо вывернутыми конечностями. У троих из них на избитых до синяков бедрах краснело пятно утерянной девственности, и Сюзан в мыслях возблагодарила Бога, что Мэй не пришлось такого пережить. Но что придет и ее очередь, сомневаться не приходилось. И пленница боялась, потому что она солгала Катрионе и была еще столь же девственна, как и в день, когда родилась.
На берегу, подсаживая Сюзан в шлюпку, пираты всю ее облапали. Эти изверги только радостно хохотали, когда она от них отбивалась, и несли свою похабщину по-итальянски, чтобы и ей было понятно. Но девушка стиснула зубы и напомнила себе, что она Сюзан Мор-Лесли из Гленкерка и ее не запугает какая-то жалкая кучка оборванных иноземцев.
