— Да, — согласилась Порция и добавила с высоты своих четырнадцати лет: — Но ты еще слишком юна, милочка, чтобы прийти к такому выводу. Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— Ну, ты еще изменишь свое мнение, — многозначительно произнесла Порция.
— Ни за что! Я н-никогда не выйду замуж! — Карие глаза Оливии под густыми черными бровями яростно сверкнули.
— И я тоже, — поддержала ее Фиби. — Теперь, когда моему отцу удалось найти такую прекрасную партию для Дианы, он — я уверена — оставит меня в покое.
— Почему ты не хочешь замуж? — с любопытством спросила Порция. — Твой удел — семья. Девушкам такого знатного происхождения ничего другого не остается,
Фиби покачала головой:
— Никто не захочет взять меня в жены. На мне плохо сидит любая одежда, я все роняю и говорю первое, что приходит в голову. Диана и отец называют меня обузой. Я все делаю не так. Поэтому я собираюсь стать поэтом и писать стихи.
— Можешь не сомневаться, что на твою руку найдется претендент, — заявила Порция. — Ты хорошенькая, пышная и женственная. А вот на мне точно никто не женится. Посмотрите на меня… — Она встала и повернулась, демонстрируя себя. — Я прямая и плоская, как доска. Я незаконнорожденная. У меня нет ни денег, ни собственности. Совершенно безнадежно.
Порция снова села и весело улыбнулась, как будто подобная перспектива совсем не огорчала ее.
Фиби задумалась.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — наконец сказала она. — Тебе будет довольно трудно найти мужа. И чем же ты займешься?
— Я бы хотела стать солдатом. Мне бы хотелось родиться мальчиком. Я уверена, что так и должно было быть, но потом произошла какая-то ошибка.
— А я собираюсь стать ученым, — заявила Оливия. — Когда я стану старше, то п-попрошу отца взять мне учителя. Я хочу поехать в Оксфорд и учиться т-там.
— Женщины не учатся в университете, — заметила Фиби.
— А я буду, — упрямо сказала Оливия.
— Боже праведный, солдат, поэт и ученый! Хорошенькое трио женщин-неудачниц! — расхохоталась Порция.
Фиби рассмеялась вместе с ней. Ей хотелось запеть, вскочить на ноги и пуститься в пляс со своими новыми знакомыми. Даже Оливия улыбнулась, и колючее выражение, служившее ей защитой, исчезло из ее глаз.
— Мы должны заключить соглашение, что станем поддерживать друг друга, если нас будут искушать сойти с намеченного пути и стать такими, как все. — Порция вскочила на ноги. — Оливия, в твоей маленькой сумочке найдутся ножницы?
Оливия развязала шнурки висевшей у нее на поясе маленькой сумочки, отделанной кружевами, извлекла оттуда крошечные ножницы и протянула их Порции, которая очень осторожно отрезала три рыжих локона от копны спутанных волос, окружавших ее веснушчатое лицо.
— А теперь, Фиби, дай я возьму три пряди твоих чудесных белокурых волос, а потом займусь Оливией. — За словами последовало действие, после чего девушка отложила ножницы. — Смотрите.
Широко раскрытыми от любопытства глазами две девочки смотрели, как длинные тонкие пальцы Порции с неопрятными обломанными ногтями ловко сплели разные пряди в три трехцветных колечка.
— Ну вот, каждой достанется кольцо. У меня будет с рыжей полоской снаружи, у Фиби — со светлой, а у Оливии — с черной. — Она протянула им кольца. — Если вы когда-нибудь почувствуете, что забываете о своем предназначении, просто взгляните на кольцо… О, а еще мы должны скрепить свой договор кровью.
Ее зеленые глаза слегка прищурились, как у кошки, и в них сверкнуло воодушевление и веселье.
Порция взяла ножницы, повернула запястье вверх, сделала надрез, выдавила капельку крови и протянула ножницы подруге:
— А теперь ты, Фиби.
Фиби покачала белокурой головой.
— Я не могу. Сделай это сама, — сказала она, крепко зажмурилась и протянула руку запястьем вверх.
Порция проткнула ей кожу, а затем повернулась к Оливии, которая уже протягивала ей руку.
— Ну вот. Теперь мы соединим запястья, чтобы наша кровь смешалась. Таким образом мы скрепим свое обязательство поддерживать друг друга в радости и горе.
Оливия понимала, что Порция играет, но тем не менее, когда ее кожа коснулась кожи остальных, она ощутила странный трепет и некую общность, показавшиеся ей чем-то большим, чем простая игра. Однако она не была романтичным ребенком и решительно отбросила подобные глупости.
— Если кто-нибудь из нас попадет в беду, то может послать свое кольцо другой и быть уверенной, что получит помощь! — с воодушевлением воскликнула Фиби.
— Все это очень г-глупо и романтично, — заявила Оливия и нахмурилась, что было попыткой — она это сама понимала — скрыть волнение.
— А что плохого в романтике? — пожав плечами, возразила Порция, и Фиби ответила ей быстрой благодарной улыбкой.
— Ученым романтика ни к чему, — сказала Оливия. Она нахмурилась еще сильнее, так что ее черные брови почти сошлись над глубоко посаженными карими глазами, а затем вздохнула: — Л-лучше я вернусь на свадьбу.
Она положила витое колечко в маленькую сумочку на поясе, затем бессознательным движением — как будто для того, чтобы придать себе смелости, — быстро коснулась запястья, слегка измазанного их смешавшейся кровью, и направилась к двери.
Когда дверь открылась, в полутьму лодочного сарая ворвался шум расположенного на другом берегу реки города. Оливия вздрогнула от диких грубых звуков.
— В-вы слышите, что они кричат?
— Они кричат: «Голова с плеч, голова с плеч!», — объяснила Порция. — Только что казнили графа Страффорда.
— За что? — спросила Фиби.
— Боже праведный, неужели вы ничего не знаете? — Порция была прямо-таки потрясена их неведением. — Страффорд был ближайшим советником короля, а парламент восстал против короля и отстранил графа, и теперь они отрубили ему голову.
Оливия почувствовала, как волосы зашевелились у нее на голове, когда тихий майский воздух прорезал грубый восторженный рев толпы, а над городом и его окрестностями начал подниматься густой и удушливый дым костров, зажженных в честь насильственной смерти человека.
— Джек говорит, что будет гражданская война, — продолжала Порция, упоминая об отце с привычной фамильярностью. — Он обычно не ошибается в таких вещах… в отличие от многих других, — добавила она.
— Гражданской войны не может быть! — Оливия была в ужасе.
— Посмотрим, — пожала плечами Порция.
— А мне хотелось бы, чтобы она началась прямо сейчас и избавила меня от необходимости возвращаться на свадьбу, — мрачно сказала Фиби. — Ты идешь, Порция?
Порция покачала головой и резко махнула рукой в сторону двери.
— Возвращайтесь на вечеринку. Для меня там нет места. — Фиби застыла в нерешительности, а затем последовала за Оливией, крепко зажав в руке колечко.
Порция осталась стоять в полутьме. Она наклонилась и подобрала остатки имбирного пряника, о котором Фиби забыла из-за произошедших в последние полчаса событий. Девушка медленно и с огромным наслаждением принялась грызть его, по возможности растягивая удовольствие. Солнце стало садиться, тени удлинились, а доносившиеся из города крики и шум веселья со свадьбы постепенно стихли.
Пролог
