живот. Ричард, согнувшись, отлетел к камину.
– Я мог бы ударить тебя и ниже, посмотреть, как тебе это понравится, – процедил Николас.
– Нет! – завопил Ричард, стараясь отдышаться, и поспешно поворачиваясь к нему боком. Николас спокойно выжидал.
– Ты ублюдок! Припечатал мой живот к позвоночнику! Научился у своих китайских дружков-язычников?
– Я скажу всего один раз, Ричард, и повторять не стану. Если попытаешься снова устроить нечто подобное, я тебя убью. Сегодня ты похитил не ту девушку. Попробуй похитить Розалинду, и ты покойник. Ясно?
Ричард не стал ничего отрицать. Он смотрел на брата со страхом и ненавистью. Живот его горел словно охваченный огнем.
– Тебе ясно? – спросил Николас еще тише. Ричард наконец кивнул.
– Прекрасно.
Николас отряхнул брюки и направился к выходу, но на пороге остановился.
– Ты нанял двух грязных недоумков, если верить описанию Лорелеи Килборн. Тебе достались все деньги отца. Мог бы найти кого-то посообразительнее и попроворнее. Знаешь, что эти идиоты так плохо закрыли наш герб тряпкой, что Лорелея его увидела? Правда, я бы и без этого понял, кто тут зачинщик, но как-то спокойнее на душе, когда есть доказательства.
Ричард прислонился к каминной полке. Обычно смуглое, его лицо сейчас побледнело. В глазах плескалась бессильная ярость.
– Я всего лишь хотел поговорить с девушкой, на которой ты собираешься жениться. Безродное ничтожество, вот кто она! И денег у нее нет, если не считать приданого, которое выделят Шербруки! Хотел объяснить ей, кто ты такой на самом деле. Предупредить, что она совершает огромную ошибку.
– Если тебе требовалось поговорить с леди, почему не нанес ей визит? Неужели твоя дорогая мамаша не научила тебя приличным манерам?
Ричард не ответил.
– Ну да, ты, разумеется, еще и пригрозил бы ей? Знаешь, должен тебе сказать: если кто-то окажется настолько глуп, чтобы угрожать Розалинде, то горько об этом пожалеет.
Николас замолчал и уставился на поникшую пастушку, сидевшую на каминной полке рядом с ухом Ричарда.
– Она… весьма свирепая особа. – Он снова взялся за ручку двери, но, обернувшись, добавил: – Если в приступе безумия ты собирался привязать к ее ногам груз и бросить в Темзу, чтобы избавиться раз и навсегда…
Николас вдруг осознал, что его трясет от бешенства, но голос звучал почти бесстрастно.
– Если хочешь, чтобы моя нареченная исчезла с лица земли, лучше сто раз подумай, прежде чем на что-то решиться. Если что-то случится с Розалиндой, следующим в очереди на титул будет Ланселот. Потому что ты ляжешь в могилу.
– Будь ты проклят! Надеюсь, она наставит тебе рога! Николас только рассмеялся.
Бледный молодой человек, очевидно, здешний дворецкий, как, оказалось, стоял в нескольких шагах от гостиной, трагически заламывая руки и бросая отчаянные взгляды поверх плеча Николаса.
– Что ты здесь делаешь?
Обернувшись, Николас увидел элегантно одетого Ланселота, поспешно сбегавшего по лестнице. Он, как и Ричард, буквально трясся от злости.
– Я уже ухожу, Ланселот, – сообщил Николас. – Почему бы тебе, не налить своему брату рюмку бренди? Он очень в этом нуждается.
Глава 21
В ожидании Николаса Розалинда стояла у эркера, глядя на желтые нарциссы, покачивавшиеся на легком ветерке. Дверь, наконец, открылась, но на пороге показался Уилликом, Розалинда изнывала от нетерпения и тревоги, однако улыбнулась ему, тем более что Грейсон недавно сообщил о своем намерении сделать Уилликома героем своего следующего романа, только кудрявым и рыжим. Но пока это секрет. Розалинда изогнула бровь. – К вам леди Маунтджой, мисс Розалинда. Леди Маунтджой не вошла, а вплыла в гостиную, как фигура на носу корабля. Несмотря на малый рост и полноту, вид она имела такой, будто готова в одиночку сразиться с римскими легионами. Весьма впечатляющее зрелище. Несколько седых прядей были почти незаметны в ее светлых волосах. Глаза тоже были очень светлыми – возможно, голубыми или серыми. Значит, Ланселот – точная копия своей матери. Так вот она какая, мачеха Николаса! Миранда. Та самая женщина, которая родила трех сыновей и научила ненавидеть Николаса.
Леди Маунтджой явно была чем-то расстроена и одновременно исполнена решимости. По мнению Розалинды, лицо ее казалось угрюмым. Губы обрамляли глубокие складки. Похоже, она едва владеет собой, словно готовится к чему-то, что не в силах контролировать? Пришла убедить Розалинду разорвать помолвку? Остается надеяться, что в ридикюле не лежит острый стилет.
Ничего, она постарается справиться с будущей свекровью. Может, та собирается предложить ей деньги?
Розалинда продолжала молчать, пока леди Маунтджой не остановилась в футе от ее носа: весьма серьезное нарушение этикета, но девушке очень хотелось рассмеяться этой жирной павлинихе прямо в лицо.
Леди Маунтджой окинула ее презрительным взглядом и фыркнула, но тут же отступила, словно поняв, что попала в невыгодную ситуацию, поскольку Розалинда возвышалась над ней на добрых шесть дюймов.
– Вы молоды и, судя по виду, не слишком умны, – объявила она. – Я удивлена, что Николас выбрал именно вас, но, возможно, он оказался в отчаянных обстоятельствах. Скажите, мисси, сколько денег дают Шербруки в приданое за вами?
Мисси?! Значит, лобовая атака? Никаких обходных маневров?
– Полагаю, вы и есть мачеха Николаса?
– К сожалению, да.
– Насколько я поняла, вы не видели пасынка после смерти его деда? Сколько ему было? Двенадцать лет? И сколько раз вы с его отцом навещали мальчика, пока он жил с дедом? Один раз? Дважды? У меня такое впечатление, мадам, что вы совсем его не знаете. Николас вам совершенно чужой. Вряд ли вы узнаете его, если увидите на улице. Почему же вас так удивляет его выбор?
– Мало ли что можно узнать от родных и друзей? – отмахнулась леди Маунтджой. – Все считают, что он неглуп, и поэтому его помолвка вызывает некоторое недоумение. Многие убеждены, что вы попросту его соблазнили.
– Хм… мы знакомы всего неделю. Не находите, что он слишком быстро поддался моим чарам?
– Вы что, мисси, издеваетесь?! Розалинда ответила жизнерадостной улыбкой.
– Как поживаете, леди Маунтджой?
– Как поживаю? Что же, признаюсь: мне не по себе. Мой дух в упадке. Я встревожена. Поверьте, мисси, я вовсе не собиралась встречаться с вами, и все же была вынуждена приехать, хотя отнюдь не желала оказывать вам подобную честь.
– В таком случае мы можем распрощаться. Я вовсе не вынуждаю вас оставаться в моем обществе.
Перед ее носом возник толстый, украшенный огромным бриллиантом палец.
– Молчать! – завопила леди Маунтджой, потрясая этим самым пальцем. – Вы действительно крайне вульгарная особа, хотя это меня не удивляет.
– Возможно, мне стоит спеть для вас. Говорят, у меня прекрасный голос и, когда пою, легко забыть, что я еще молода и вульгарна. Итак?
Розалинда даже не улыбнулась. Просто стояла перед гостьей в ожидании ответа.
– Не желаю я слышать ваше пение. Какой вздор! Я ищу Николаса, хотя, полагаю, он, как грубый неучтивый тип, откажется меня видеть.
– Разве друзья и родные не сообщили, что сейчас Николас живет в отеле «Грильон»? У него там прекрасный номер, и все слуги весьма к нему почтительны. Объяснить вам, где находится «Грильон»?
– Я знаю, где находится «Грильон», вы, наглое ничтожество! Я также слышала, что язычник – слуга Николаса еще более опасен, чем он сам. Я туда не поеду.
– Ли По? Опасен? – Розалинда задумчиво кивнула: – Возможно, и так. А вот насчет Николаса я не совсем уверена. Впрочем, иногда он бывает резок. Но все это потому, что он такой чувствительный!
– Он мужчина, глупышка вы этакая! – прорычала леди Маунтджой. – Мужчины редко чувствуют нечто такое, что было бы достойно упоминания. Да, в молодые годы они подвержены приступам похоти, но когда станут постарше, несчастным женам приходится вырывать у них из рук бутылки с бренди.
Возможно, в этом отчасти и кроется причина недовольства леди Маунтджой: никакой любви, и только бренди.
– Какая жалость, что вы совершенно не знаете своего пасынка, мэм. Я считаю его замечательным человеком! Кроме того, боюсь, Николаса здесь нет. По-моему, он вместе с моими дядями уехал поупражняться в стрельбе. Я тоже хотела ехать, но туда дам не пускают. Не хотите чаю?
Леди Маунтджой схватила Розалинду за руку и сжала так сильно, что виноградины на шляпе затряслись.
– Не нужен мне чай, дурочка вы этакая! Я хочу, чтобы вы немедленно разорвали эту абсурдную помолвку с Николасом! Пытаюсь спасти вас, вульгарную, ничего не стоящую особу, которая этого вовсе не заслуживает!
Она уже не говорила, а шипела.
– Ваша жизнь в опасности. Николас Вейл – негодяй! Когда отец выгнал его из дому, у него не было ни единого пенни…
А, вот теперь она дошла до сути дела.
– Откуда же он мог взять этот пенни, если отец его выгнал? Выгнал пятилетнего малыша…
– Да, но мой дорогой муж сказал, что старый граф дал Николасу немало денег, но, спрашивается, что с ними случилось? Мы слыхали, что после его смерти Николас просто исчез, и я точно знаю, что он проиграл все. Хитрый, коварный, никчемный мерзавец! И был таким с пяти лет! Он покинул Англию с пустыми карманами.
– Знаете, я вообще не думаю, что Николас привержен игре, но обязательно его спрошу. Хотелось бы также знать, что случилось с деньгами, которые дал ему дед, если действительно так и было: может, его ограбили и бросили, посчитав мертвым?
– Прекратите эту мелодраму! Николас с детства был мотом, и, я уверена, таким и остался. Как бы там ни было, он потерял все
