собственные.
– Эти солнечные часы очень старые. Им, по меньшей мере, двести лет. Хорошо еще, что нас не придавило, когда ты брыкалась обеими ногами. Но ты подарила мне истинное наслаждение, Розалинда. Я счастлив.
– Я тоже, Николас, – пробормотала она, не глядя на него. – Хотя мне следовало казаться шокированной, потому что я сама хотела всего, что ты делал со мной… у меня голова шла кругом, но… я почему-то ничуть не шокирована.
Она облизнула губы, и у него перехватило дух. Но она встала на носочки и прошептала:
– Я хотела бы кое-что попробовать, но ты не дал мне такой возможности.
Он мгновенно представил, как эти длинные стройные ноги сжимают его бедра. Зажмурился, постоял немного, после чего взглянул на часы. Всего десять утра. Возможно, после второго завтрака он предложит ей верховую прогулку в маленькую рощу, через которую протекает ручей, по берегам растет мягкая трава, а высоко над головой жаворонки поют свои звонкие песни.
– Я дам тебе шанс, – улыбнулся он. – Немедленно прикажу кухарке приготовить корзинку для пикника.
– Согласна. Взгляни на этих пчел. Они в постоянном движении. Я слышала, что они долго не живут. Как, по- твоему, столь бурная деятельность укоротит нам жизнь?
Николас поцеловал ее, просто потому, что не смог удержаться, и прошептал:
– Я возражать не буду.
Он хотел добавить еще что-то, но вспомнил про книгу и, откашлявшись, признался:
– Я не смог разлепить последние страницы. Думаю, ответы содержатся именно там, но кто-то или что-то специально препятствуют нам в получении этих ответов.
И он снова поцеловал ее.
Она уже хотела снова потащить его за солнечные часы, но он провел пальцем по ее нижней губе и спросил:
– Что ты об этом думаешь?
– Думаю, пора пустить в ход мозги, а не другие части тела, – хихикнула она и повела его в библиотеку. Оба застыли на пороге, когда хриплый старческий голос пропел:
Розалинда кивнула в сторону пустого кресла: – Мы ничуть не согрешили. Мы женаты. А ты похотливый старый призрак, и поэтому замолчи!
– Дело в том, – медленно произнес Николас, не услышав никаких возражений от старого графа, – что дед в жизни не спел ни единой ноты. С чего бы ему начинать сейчас?
– Что?!
Николас тяжко вздохнул:
– В детстве я ни разу не слышал, чтобы он пел.
– Но он поет одну дурацкую дитти за другой, а в последней даже нет рифм, не говоря уже о том, что во всех не имеется ни малейшего смысла.
– Знаешь, я долго думал над этим и решил, что это не мой дед.
– Но кто же в таком случае?
– Нужно вернуться назад, в век Саримунда, к тому, которого он знал сам. Вернуться во времена первого графа Маунтджоя. Признаться, Розалинда, я считаю, что это капитан Джаред Вейл.
– Но зачем он здесь? И почему приветствует меня?
Николас подумал, что своими вопросами она попала в самую точку, и поэтому спросил у пустого кресла:
– Ты действительно капитан Джаред Вейл?
Послышался слабый смешок, то ли со стороны кресла, то ли исходящий от стены над портретом семнадцатого века, изображавшего одного из Вейлов в роскошном черном парике со спелым персиком на ладони. И все это на фоне древних развалин.
– Так если вы действительно капитан Джаред Вейл, почему рады меня видеть? – спросила Розалинда.
Тишина. Все спокойно и мирно. Но тут раздался треск, и картина покосилась, повиснув на одном гвозде.
Глава 35
Устав от грустных мыслей, Розалинда отправилась на поиски мужа. Из библиотеки доносилось сильное контральто миссис Макгивер, поющей балладу о молодой девушке из Лидса, влюбившейся в сына бочара. Оказалось, что любовь не выдержала испытаний, поскольку все рухнуло и пропало из-за какого-то ничтожного пивного бочонка.
Едва миссис Макгивер замолчала, как уже знакомый голос затянул песенку о том, как приятно возиться на сеновале с девчонкой, а уж если удастся заманить туда сразу трех, сразу окажешься в раю.
– Какие пакости вы поете, милорд! – негодующе воскликнула миссис Макгивер. – Думаю, вряд ли наш викарий посчитал бы эту песню пристойной! И что это еще за толстая баба? Ваша жена всегда была стройной и миниатюрной, как молодая козочка! И не стыдно вам?
В следующий момент миссис Макгивер залилась краской и, поспешно выскочив из библиотеки, захлопнула за собой дверь.
– О, миледи, вы слышали этого старого пакостника?! – пожаловалась она.
Розалинда невольно рассмеялась, но тут же взяла себя в руки, откашлялась и поспешно сказала:
– Простите меня, но неужели не видите? Наш призрак слушал вас и был так поражен вашим прелестным голосом, что решил польстить вам. Сделать нечто вроде комплимента. Жаль, что в голову ему не пришло ничего, кроме грубых виршей. Не забывайте, миссис Макгивер, он все же мужчина, а вы хорошо знаете, каковы они.
К ее облегчению, миссис Макгивер кивнула:
– Вы правы, миледи. Но как, по-вашему, ему действительно понравилась моя песня? Конечно, его слова насчет толстой бабы просто отвратительны, но, может, он действительно не смог придумать ничего более подходящего? Странно, но я не помню, чтобы старый граф уделял такое внимание радостям плоти. Вы не думаете, что призраки…
– Нет-нет, конечно, нет. Он наверняка понял, что расстроил вас, миссис Макгивер. Возможно, в следующий раз он умерит свой пыл.
К изумлению Розалинды, миссис Макгивер хихикнула, но тут же снова покраснела и потупилась:
– Знаете, миледи, теперь, хорошенько поразмыслив, я вижу, что это было довольно забавно. А я так стремительно ушла, что его призрачные внутренности, должно быть, завязались в узел от стыда и смущения. Нужно вернуться в библиотеку и вытереть там пыль. Миссис Суит сказала, что у нее печень скукоживается при мысли о работе в библиотеке, особенно когда на ее глазах кресло старого графа стало переступать с ножки на ножку, чтобы подобраться ближе к камину.
– Да, миссис Суит не так храбра, как вы. Вы, миссис Макгивер, служите примером всем остальным.
– Вполне возможно. Я сказала миссис Суит, что поскольку он призрак, то радостей в жизни осталось у него не много, так пусть хотя бы погреется.
– Но камин не был зажжен!
– Верно, миледи, и я сама поняла, что сболтнула глупость, но миссис Суит ничего не заметила. Да, я не только пою как ангел, но еще и очень отважна. Именно так и сказал отец, когда я вышла за мистера Макгивера. Конечно, мне не потребовалось особой храбрости, чтобы огреть мистера Макгивера кастрюлей по голове, когда он врезал мне кулаком в челюсть!
– Вы действовали быстро?
– О, да, и добавила пару оплеух. Мужчина с фонарем под глазом не любит, когда соседи спрашивают о происхождении этого украшения. Поэтому он превратился в идеального мужа. Как вы сказали, миледи, старый граф – всего лишь мужчина, каковым и остается поныне.
– Гм…
При звуках знакомого низкого голоса Розалинда покраснела до корней волос. Она работала с Питером. И не видела Николаса целых два часа – слишком долгая разлука для влюбленной женщины.
Миссис Макгивер поспешно присела перед новым графом:
– О, милорд! Значит, вы здесь? Полагаю, такое иногда бывает. Жаль, что вы были поблизости и слышали то, чего вам не следовало бы слышать.
С этими словами миссис Макгивер снова присела и удалилась.
– Я гнусное животное?
– Идеальное животное, милорд, в этом нет сомнения, – заверила Розалинда, но, увидев в руках мужа несколько старых томов, вскинула брови.
– Я нашел это в древнем сундуке на третьем этаже. Дневники капитана Джареда Вейла.
– О Господи!
Переплеты из черной кожи потрескались, запылились, и казалось, вот-вот рассыплются.
– Они действительно очень стары, – заметила она. – Дед сказал тебе, что капитан вел дневник, но откуда ты знал, где его искать?
– Идем в библиотеку. Не хочу, чтобы слуги это слышали. Они посчитают меня безумцем и пошлют за судьей. Погоди… судья – это я сам. К сожалению, мне придется объявить, что я вполне созрел для пребывания в Бедламе.
Николас повел ее в библиотеку и запер за собой дверь.
– Не знаю, проникают ли призраки сквозь запертые двери. Возможно, сейчас мы все поймем. А может, он сидит прямо на дневниках. И сейчас споет нам на эту тему.
– Но как ты нашел их, Николас?
– Думаю, когда старик увидел, что я сообразил, кто поселился в библиотеке, то понял, что настало время вести меня к дневникам. А может, просто поверишь на слово, что я знал. Просто знал, и все. Знал, что в угловой комнате на третьем этаже что-то есть. Вот и поднялся туда. И точно, у окна, под полуистлевшими шторами, так изъеденными молью, что они распались у меня в руках, стоял старый сундук. Больше в комнате ничего не было. В сундуке лежала одежда, и на самом дне, завернутые в пожелтевшую нижнюю юбку, нашлись эти три тома. Какое счастье, что хотя бы они не зашифрованы и я могу их прочесть!
– Не понимаю, Николас, – нахмурилась Розалинда. – Мальчиком ты, должно быть, обшарил весь дом. Почему же не нашел сундук тогда?
Но Николас, не отвечая, уставился на только что запертую дверь. Сейчас она была немного приоткрыта. Он не слышал, как поворачивается ключ в замке. Вообще ничего не слышал. Как ухитрился капитан Джаред ее открыть?
Он подошел к двери, снова ее закрыл и повернул в скважине ключ, огромный старинный
