внешний вид и работать частным сыщиком.
Глаза Оскара вспыхивают, как вращающийся прожектор на Эйфелевой башне.
— Частным сыщиком, да, как герой моего друга Дойла Шерлок Холмс.
— И не забывайте По…
— Конечно, в киосках на набережной Сены, должно быть, продается «Убийство на улице Морг» на французском языке. Мне будет полезно перечитать это произведение для ознакомления с методологией. Я сделаю это незамедлительно!
— И не забудьте переодеться. Скажем, черная шляпа и…
— Конечно. Большая черная шляпа с широкими полями. Сиреневая рубашка…
— И высокие, до колен, сапоги, — предлагаю я.
Прежде чем Оскар убегает покупать новую одежду, я сообщаю, что просил ему передать Дюбуа. Оставшись вдвоем, мы с Жюлем не можем удержаться от смеха.
— Здорово придумано, — говорю я Жюлю. — День-другой ему будет чем заняться.
— У него уйдет целая неделя на переодевание. Будем надеяться, что после этого он столкнется с вашим убийцей в темном переулке, и тот искромсает его на мелкие кусочки.
— Жюль! Какие ужасные вещи вы говорите.
— Мадемуазель, если я привяжу вас к стулу и заставлю слушать высокопарные рассуждения о нравственности…
— Я перережу себе горло.
— Я сделаю то же самое, если мне придется сегодня снова выслушивать месье Уайльда. Но прежде чем нас постигнет такая участь, мы должны отправиться в институт. Когда я выходил из отеля, прибыл посыльный от доктора Пастера, который сообщил, что у него есть информация, касающаяся того, что мы обсуждали.
Мы выходим из кафе, и Жюль делится со мной еще одним наблюдением.
— Интересно, что Люк Дюбуа пребывает в расстроенных чувствах в тот момент, когда в нашем расследовании наметился прогресс. А тут еще Оскар валяет дурака.
— Оскар производит на вас впечатление дурака?
— Вовсе нет. Скорее бога, низвергнутого с Олимпа за большой грех, или как наказание нам за наши грехи.
В институте нас сразу проводят в кабинет Пастера. Рядом с ним его ассистент Томас Рот. У престарелого ученого виноватый вид.
— Когда мы беседовали с вами, я не знал, что недавно институт имел дело с человеком по имени Нуреп или как его там. Два месяца назад он заказывал бульоны для приготовления культуры.
— Бульоны?
— Стерилизованную среду, в которой выращиваются микробы. Это может быть дистиллированная или дождевая вода, кровь животных, любой бульон, например куриный, или даже твердая пища.
— Не говорил ли Перу… доктор Нуреп, над чем он работает?
— Никакие обсуждения не велись. Бульоны были заказаны по почте и отправлены на железнодорожный склад.
— В этом и состоял контакт с тем человеком? — спрашивает Жюль. — Переписка, и ничто больше?
— В письме только указывалось, какие нужны бульоны, в каком количестве и адрес доставки. Письмо не сохранилось. Мой служащий показывал его мне, чтобы получить разрешение на доставку. Боюсь, что я просто забыл о нем.
— Как осуществлялась оплата? — спрашиваю я.
— В конверт была вложена достаточная сумма.
— По тому, какие среды были заказаны, вы можете что-либо сказать о характере работы? — Я надеюсь, мы поймем, что представляет собой Перун.
— Ничего, кроме того, что она связана с микробами. Он заказал несколько различных сред и мог экспериментировать почти с любым видом бактерий.
— Значит, эта заявка не может служить для нас подсказкой, какого рода деятельностью занимается Нуреп?
— Она свидетельствует о том, что несколько месяцев назад у него не было лабораторного оборудования для приготовления сред. Поскольку экспериментаторы обычно сами готовят для себя среды, эта заявка показалась нам странной. Если бы он раньше не имел контактов с институтом, мы не стали бы выполнять заявку. — Пастер улыбается чуть застенчиво. — Я детектив по части преступлений микробов, но исходя из характера заявки, я бы сделал заключение, что Нуреп непродолжительное время находился в том районе, куда мы отправили свой продукт, и что он еще не организовал полноценную лабораторию.
— Куда были отправлены материалы? — спрашивает Жюль.
— На железнодорожный склад в Нормандии. Доктор Рот сообщит вам точный адрес.
— В каком состоянии исследования причин «черной лихорадки»? — интересуюсь я у доктора Пастера.
— Мы на той же стадии, что и прежде.
— Вы хотите сказать, что противоречия с медиками препятствуют исследованиям?
Доктор Пастер ничего не говорит, но по выражению его лица я вижу, что он не собирается мне возражать.
Я решаю сообщить ему о сегодняшней встрече с Дюбуа.
— Я беседовала с человеком, который посылает вам образцы крови и ткани, взятые у больных, умерших от лихорадки.
— Кажется, это молодой доктор из больницы Пигаль.
— Значит, вы не знаете его?
— Нет, его образцы доставляет курьер. — Пастер поворачивается к Роту. — Доктор когда-нибудь появлялся в институте?
Рот качает головой:
— Нет, образцы приносит курьер.
— Мы только надеемся, что доктор достаточно компетентен, чтобы справиться с этой задачей. — Пастер поправляет очки и, сощурившись, смотрит на меня. — Я чувствую, вы хотите задать вопрос об этом докторе Дюбуа.
— Признаться, эта беседа меня озадачила. Мне показалось, что он в трудной ситуации и пытался выведать у меня информацию.
— Информацию? — Пастер совершенно удивлен.
— Да. Мне кажется, он интересуется тем, что мы узнали об убийцах.
— Но какое отношение молодой доктор может иметь к преступлениям?
— Мы не знаем, — перебивает меня Жюль, — но намереваемся выяснить. Помимо того что доктору Дюбуа поручено снабжать вас образцами, вы что-нибудь знаете о нем?
— Ничего. Если я не ошибаюсь, он один из практикантов Бруарделя. — Пастер качает головой. — Микробы гораздо понятнее, чем люди. Они приносят либо пользу, либо вред. Но ни один микроб, даже микроб чумы, даже тот, что убивает, не пытается причинить вам вред.
— Микроб, который убивает, не пытается причинить вред?
— Если они убивают, то уничтожают хозяина. Они делают это непреднамеренно. — Он снова качает головой. — Но люди гораздо коварнее.
55
— Поскольку питательные среды были отправлены в Нормандию, я должен немедленно ехать туда, — сообщает о своем решении Жюль, когда мы выходим из института.
