Держа перед собой револьвер на вытянутых руках, я неуклюже бегу к салону. В тот момент, когда я оказываюсь перед полуоткрытой дверью какого-то купе, из него выскакивает леди Уортон и прикладом винтовки выбивает оружие из моих рук.
Потом тем же прикладом бьет мне в живот. От боли я сгибаюсь, ноги у меня подкашиваются. Чтобы не упасть, я вытянутой рукой хватаю леди Уортон за волосы и… стаскиваю их с лысой головы.
Она тоже хватает меня за волосы и тащит вверх. Когда я поднимаюсь на трясущиеся ноги, леди Уортон приставляет к моему подбородку винтовку. Перед глазами плывут круги, дыхание хриплое и горячее, словно я извергаю пламень.
— Будешь ерепениться — снесу тебе башку.
Голос у нее не женский, хотя мягче, чем у большинства мужчин. Теперь понятно, что это за проблема с осознанием самого себя в качестве личности, о чем говорил фон Райх: леди Уортон не женщина. Теперь мне понятно и замечание Чензы о скандале на сексуальной почве, в котором замешан лорд Уортон.
— Бела! — вырывается у меня.
Он ударяет меня по лицу тыльной стороной ладони:
— Заткнись.
Бела очень похож на свою сестру. Я могла бы заметить сходство между ними, если бы видела их рядом и без сетчатой вуали.
Он ведет меня по проходу, держа одной рукой за волосы, а другой — упирая мне в бок дуло винтовки. Слезы текут у меня по щекам от мучительной боли.
В салоне он толкает меня на диван рядом с лордом Уортоном, который цепляется за бутылку как за спасительную соломинку.
Бела поднимает мой подбородок стволом винтовки:
— Где моя сестра?
Я не могу говорить и только качаю головой. Слезы текут ручьем, я все еще тяжело дышу.
Он ударяет меня по лицу, и моя голова откидывается в сторону.
— Она в их руках, а ты — в моих. Когда я освобожусь, мы поторгуемся. Если ее хоть пальцем тронут, я тебя убью.
Он замахивается, чтобы снова ударить меня, и я съеживаюсь, втягивая голову в плечи и рыдая.
Бела смотрит на что-то позади меня, наклоняясь вперед и прищуриваясь. Поезд начинает изгибаться на повороте, и в поле зрения появляется «Амелия».
— Не делай этого, — бормочет лорд Уортон. — Мы так не договаривались. Остановись.
— Закрой рот, старая пьянь! Я спасаю твое имение от кредиторов.
Уортон мотает головой:
— Не смей.
Вдруг позади моей головы взрывается окно. Я кидаюсь ничком на пол, а вокруг сыплются осколки стекла. Бела падает на колени, и я обеими руками хватаюсь за винтовку. Он встает на ноги, пытаясь вырвать ее, но я не уступаю, борясь за свою жизнь. Сначала Бела мотает меня из стороны в сторону, а потом мы встаем друг против друга, держась за винтовку. Он делает резкий толчок, чтобы опрокинуть меня, но я поднимаю винтовку вверх, отклоняя силу толчка, как Каролина Магнет. Бела повторяет толчок, но я тем же приемом нивелирую его усилие, визжа от радости, а лицо снайпера наливается кровью от злобы.
Дернув меня на себя, Бела выкручивает винтовку, но я продолжаю держаться за нее. Видя, что не может вырвать оружие, Бела тащит меня по кругу. Потом он снова делает сильный толчок, стараясь прижать меня к стене, но я опять поднимаю руки, и мы останавливаемся посередине салона. Его ярость обращается в дикий звериный рев.
Продолжая держать винтовку одной рукой, другой он ударяет меня по голове, и я отлетаю в сторону. Освободившись от моей хватки, Бела вскидывает винтовку и целится в меня, и в этом момент лорд Уортон приходит мне на помощь — вскакивает с дивана и с размаху бьет бутылкой виски снайпера по голове.
Бела падает назад, к противоположной стене, и, выкрикнув: «Старый идиот!» — стреляет. Лорд Уортон опрокидывается на диван.
Вдруг раздаются еще выстрелы. Я лежу ничком на полу, а надо мной свистят пули и ударяются в стены. Бела шарахается назад, но держится на ногах и стреляет от бедра, пока не падает, дергаясь под градом пуль.
В ушах звенит, в воздухе висит пороховой дым. Бела и лорд Уортон лежат недвижные и не дышат.
Рыжий полицейский идет по коридору с пистолетом в руке.
— Не стреляйте! — кричу я во все горло, не поднимая головы. Если он что-то говорит, то я ничего не слышу из-за звона в ушах.
Несколькими минутами позже я сижу в купе Фредерика, а он приносит мне извинения, которые не доходят до моего оцепенелого сознания.
— Ченза, — перебиваю я Фредерика.
— Спрыгнула с поезда. Наверное, разбилась насмерть. — Он становится передо мной на колени. — Дорогая Нелли, я чуть не попал в вас, когда выстрелил в окно, но я должен был.
— Должен был? Рискуя мной, чтобы убить того человека или ту женщину, кто бы это ни был?
— Вы должны понять…
— Что вы были готовы рискнуть моей жизнью ради королевы и страны?
— Я стрелял из «Амелии» в Лазаря или леди Уортон, кем бы ни являлся этот монстр.
— И чуть не попали в меня, вы, величайший в мире охотник?
— Я же говорил, что я плохой стрелок. Я должен…
— …подпустить зверя совсем близко. Помню. — Я медленно встаю, отказавшись от помощи Фредерика.
— Нелли, мне нужно поговорить с вами. Предание гласности того факта, что персона в «Амелии» имеет роман с актрисой, может оказать пагубное воздействие на престарелую женщину, чье здоровье и благополучие представляет исключительную важность не только для страны, но и для мира в целом.
Я протискиваюсь мимо него и открываю дверь купе.
— Куда вы? — спрашивает он.
— Умыться и вытрясти стекла из волос. А еще мне хотелось бы достать где-нибудь ружье и показать вам, каково это, когда тебе чуть не сносят голову.
— Пожалуйста, сделайте, что я прошу. Из-за одной Нелли она чуть не умерла от горя. Не будьте той, которая сведет ее в могилу.
— Тем не менее мне нужно решить с вами один вопрос.
Он вскидывает брови.
— Только один?
— Пока один. Это вы спасли меня в ту ночь, когда убийца напал на меня на носу «Виктории»?
— Нелли, дорогая Нелли, жаль, что это был не я, иначе вы помнили бы обо мне не только потому, что я чуть не попал в вас.
— Тогда, вероятно, это был фон Райх.
— Вас спас лорд Уортон.
— Что?
— Сара призналась мне, что видела, как он убегал, когда нашла вас лежащей на палубе. Уортон не был хорошим человеком и не вызывал к себе симпатию, но, как вы убедились сегодня, не позволил бы, чтобы совершилось убийство.
— Мне придется поблагодарить его в молитвах. После того как я прощу его за то, что из-за него меня чуть не убили.
— Вы не великодушная женщина, Нелли Блай.
— Мистер Селус! — Я постукиваю его указательным пальцем по груди. — Меня оклеветали, били и пинали ногами, а я все вынесла и боролась за правду, справедливость и американские жизненные принципы. Или что-то в этом роде. А сейчас…
Он притягивает меня к себе и обнимает. Я чувствую его теплоту и мужскую силу. Наши губы
