– Т-ты толь… ч-что назвал м-меня лжецом? – пробормотал Десмонд.
Морщась от омерзения при виде пьяного сквайра, Рейвен снова поднялся. Его примеру последовал отец.
– Прошу извинить нас, сквайр, – сказал он, – но сегодня мы проснулись очень рано и сильно устали, поскольку день выдался тяжелым. Может, вы позволите нам закончить эту дискуссию в другое время?
Фырча, как разъяренный бык, Десмонд хотел было пошутить насчет неспособности шотландцев пировать до рассвета. Если бы он сам выехал сегодня на охоту, наверняка показал бы шотландцам образец стойкости и выносливости. Передразнивая шотландский выговор Седрика, он упрекнул:
– Похоже, у вас не с-слишком сильный с-сын. Неужели холодная английская погода заморозила вас?
Седрик проигнорировал пьяные издевки Десмонда, а Рейвен откровенно улыбался, не желая напоминать хозяину о ежеутренних умываниях в ледяном ручье, протекавшем рядом с его родным домом в Шотландии.
– Вам следует помнить, сквайр, что я живу в горах. Там стоят такие утренние холода, которых не выдержит ни норманн, ни сакс, а кое-кому взбрело в голову без особых на то причин забрести в наши края. Впрочем, может, вы не знаете, что мы приехали прямо с севера.
С этими словами Рейвен резко повернулся и последовал за отцом к выходу из зала. Собравшиеся в напряженном молчании смотрели им вслед.
– Погодите! – вдруг крикнул кто-то.
Слишком поздно Абриэль поняла, что Корделия, вскочив, бежит за шотландцами. Что она задумала? Неужели не понимает, что план обмануть Десмонда больше не понадобится?
– Что она делает?! – в ужасе спросила леди Грейсон, наблюдая, как дочь, догнав шотландцев, что-то тихо им говорит.
Абриэль застонала и закрыла лицо ладонями.
– У нас… мы собирались отвлечь Десмонда от его одержимости шотландцами, – призналась она. – Но этот вечер кончился так плохо, что все пошло прахом. Никогда не думала, что она…
– Абриэль, – упрекнула мать, – тебе не стоило становиться между двумя мужчинами.
– Но, мама, неужели ты не видишь, что это уже произошло?! По крайней мере Десмонд так считает, – мрачно заключила она.
– А ты? Ты тоже так считаешь? – спокойно вмешался Вашел.
Абриэль серьезно посмотрела на него:
– Я… я прекрасно сознаю свой долг.
Он досадливо поморщился, но лицо его тут же превратилось в бесстрастную маску. Элспет молча вложила ладонь в руку мужа, и Вашел не шевельнулся, но, по-видимому, думал о прошлом и о том, что все могло быть иначе. Абриэль стало так жаль отчима, что она тоже положила руку ему на плечо. Но при этом не сводила глаз с Корделии. Ее подруга весело улыбалась мужчинам, явно пытаясь вернуть им хорошее настроение. И похоже, преуспела в этом, потому что мужчины тоже заулыбались. Наконец она присела в реверансе, и шотландцы покинули зал. Абриэль бросила взгляд на Десмонда в надежде, что их план сработал, но, к ее досаде, он так усердно пил и ел, что даже не заметил этой сцены.
Корделия вернулась к их столу и принялась за десерт, словно ничего не произошло, не обращая внимания на неловкое молчание обеих семей.
– Хм-м-м… не так уж плохо, – заметила она.
– Очень трудно испортить свежие фрукты, – кисло пробормотала Абриэль.
Реджинальд закатил глаза, поражаясь выходке дочери, и велел замолчать жене, которая уже хотела что-то сказать Элспет.
Абриэль подалась к подруге и прошептала:
– Тебе не следовало этого делать, но тем не менее что сказал Рейвен?
– Вел себя как настоящий джентльмен, разумеется, но я с ним не флиртовала. А вот перед его отцом почти невозможно устоять.
Абриэль застонала и прикрыла глаза.
– Но со стороны казалось, что я заигрываю с Рейвеном, верно?
– Именно, – мрачно буркнула Абриэль. – Благодарю за усилия.
– Хотя Рейвен улыбался, когда я говорила с его отцом, у меня создалось впечатление, что наш план ему не понравился.
– Конечно, нет, – кивнула Абриэль. – Он из тех, кто считает себя непобедимым и может справиться с любыми трудностями. Остается надеяться, что отец сможет его образумить и заставить понять всю серьезность ситуации. Им лучше немедленно уехать.
Корделия широко улыбнулась:
– Поближе познакомившись с его отцом, могу сказать только, что твое желание вряд ли исполнится, ибо они не только горды, но и настоящие свирепые воины, как их кельтские предки.
Абриэль была так расстроена случившимся, что прошло немало времени, прежде чем она перестала сокрушаться о Рейвене и наконец задремала. Она сама не понимала, почему так мучается. Как Абриэль говорила Корделии, отказ ухаживать за ней еще до помолвки означал полнейшее отсутствие интереса Рейвена к ней, жалкой бесприданнице. Так почему она тревожится о нем?
Но как только сладостный сон объял ее, Рейвен снова явился ей… он был совсем близко… и непонятно,
