ними гораздо приятнее иметь дело, когда они вырастают. Фелисити поставила перед ним тарелку с куском картофельного пирога, и он с улыбкой поблагодарил ее, подумав про себя, что некоторые ему более чем симпатичны.
– Так сколько способов вы знаете? – не отставала Мэй. Дирхерст подождал немного, давая Фелисити возможность призвать сестру к порядку и хорошенько наказать ее за распущенный язык. Когда ничего подобного не произошло, он демонстративно побарабанил пальцами по подбородку, делая вид, что всерьез размышляет над вопросом.
– Гм… Хорошо, я бы назвал два.
– Два? – переспросила бойкая девица.
– Пожалуй, что два. Один – это когда останавливают сердце, а второй – когда останавливают мозг.
Фелисити подсела к столу напротив графа.
– Милорд, может быть, поговорим о погоде или еще о чем-нибудь более приятном?
– Конечно! – улыбнулся граф и с готовностью перевел разговор: – Похоже, после таких дождей река…
– Чтобы убить человека, есть семьдесят три способа! – выпалила Мэй.
Раздраженный тем, что его столь бесцеремонно оборвали, Дирхерст некоторое время молча разглядывал собственную вилку.
– Я уверен что никаких семидесяти трех способов нет, – наконец насколько возможно мягко проговорил он. – Есть очень хорошее правило – маленьких девочек, когда беседуют взрослые, не должно быть ни слышно, ни видно. Мы беседуем с твоей сестрой…
– Все равно есть семьдесят три! Рейф знает их все, от первого до последнего!
Граф не спеша повернулся, окинул Бэнкрофта неприязненным взглядом и процедил сквозь зубы:
– Можно было догадаться, кто стоит за всем этим вздором. Подозрительный тип небрежно оттолкнул от себя пустую тарелку. Ну и горазд же он есть за чужой счет!
– Вздор? Это вы о чем?
– Да это же полнейшая ахинея и просто недопустимая тема для беседы в присутствии молодых леди!
– Я с превеликим удовольствием могу вам продемонстрировать некоторые из этих способов, если вы соблаговолите выйти со мной во двор.
– Рейф!
– А я знаю тот, который двадцать восьмой! – пропищала Мэй.
– Мэй! Уймись, пожалуйста!
– Идем, Мэй – поднялся из-за стола Бэнкрофт. – Сходим проведать Аристотеля. Он без нас там, наверное, заскучал.
Скользнув взглядом по графу, негодяй с улыбкой скрылся за дверью, а Мэй вприпрыжку умчалась следом.
Наконец-то! Джеймс посмотрел через стол на Фелисити.
– Похоже, мы, наконец, наедине. Девушка еще раз улыбнулась ему:
– Я приношу свои извинения, Мэй что-то совсем расшалилась. Сегодня было много возни по дому, и до последнего момента у нее не было возможности выплеснуть накопившееся.
– Не извиняйтесь, Фелисити, право, не стоит, – Граф ласково похлопал ладонью ее по руке. – Я прекрасно знаю, как трудно вам приходится. Уверен, если бы у нее была гувернантка, поведение девочки заметно улучшилось бы.
Фелисити со вздохом кивнула:
– Делаем что можем, граф.
– Вы же знаете, с каким удовольствием я нанял бы ей гувернантку. А заодно, моя дорогая, и кухарку для вас! Не следует стряпать самой с утра до вечера.
– Спасибо, Джеймс, но…
– Тпру, Аристотель! Никаких галопов в доме, понятно?
Вслед за возгласом раздался такой громкий и веселый хохот Мэй, что граф вопросительно поднял бровь и взглянул на Фелисити:
– У вас что, здесь лошадь? Фелисити покраснела:
– Вообще-то да. Всего на одну ночь…
Граф с трудом удержался от того, чтобы не нахмуриться в очередной раз, и, наклонившись вперед, взял обе руки Фелисити в свои.
– Фелисити, я очень прошу. Это уж слишком. Нужно же когда-нибудь прислушаться к голосу разума.
– Джеймс, дело в том…
Он медленно отпустил ее руки.
– Вы живете неправильно. Я настаиваю, чтобы вы Мэй переехали на время в поместье Дирхерст. Я прошу вас войти ко мне в дом моей женой, но, если вы снова откажете, буду, счастлив, принять вас как
