– Вы сказали это таким тоном, что можно почти не сомневаться в моей глупости.
Лицо его приняло такой комично-обиженный вид, что Фелисити едва не засмеялась.
– Кто я такая, чтобы судить?
– Угу…
– Вы ведь не будете медлить с продажей Фортон-Холла?
Голос у нее дрогнул, и Фелисити поняла, что он это заметил. Она сразу же возненавидела себя за сентиментальность. Черт возьми, кому какое дело до того, как ей больно от одной только мысли, что очень скоро она потеряет родной дом навсегда! Теперь у него новый хозяин, и не важно, что она знала и любила здесь каждый дюйм, каждую половицу, что она обожала эти места, особенно чудный сад вокруг усадьбы. Вины Рейфа во всем этом не было никакой; не он, так кто-то другой все равно бы выиграл поместье у Найджела, потому что тот вовсе не держался за дом и земли, на которых он стоял. Но ей почему-то хотелось верить, что в глубине души Рейф Бэнкрофт не так уж и рвется поглазеть на достопримечательности Китая.
Рейф устало потянулся.
– Большая часть дел сделана лишь наполовину, так что, думаю, еще пара недель не помешает.
Фелисити кивнула, не сумев скрыть облегчения.
Рейф не спеша осмотрел, что осталось от западного крыла. Чувствовалось, что раньше здесь что-то было: фундамент оставался по-прежнему на месте, а несколько самых неуступчивых опорных балок все еще возносились к небу, подобно колоннам древнегреческого храма.
– Греция, Греция… – задумчиво проговорил он вслух. – Там я тоже еще не был.
– Куча развалюх еще более жалкого вида, чем эти останки былой роскоши, – вот что в этой Греции. Так мне люди рассказывали, – заметил подошедший и вставший рядом Деннис Грэм.
– Да, о внешней привлекательности можно забыть, если на все смотреть вашим взглядом, – сухо ответил Рейф. – Как считаете?
– Могли бы вы, черт возьми и пораньше нам сказать, что поместье Фортон-Холл теперь ваше. А то кому только Рональд не раззвонил про это, – сердито сказал фермер.
– Я вообще-то говорил про западное крыло… Да, вы правы, конечно. Если совсем уж честно, я пытался защитить женскую половину семейства Харрингтонов. Я начинаю подозревать, что Фелисити считала, будто я – умалишенный, сбежавший из сумасшедшего дома. Поэтому она и не хотела, чтобы я бродил по округе и распространял беспочвенные слухи или, что еще хуже, ссорился и ругался с соседями.
Грэм сложил руки на груди.
– Как ни посмотри, а такая работа для идиота, вот что я скажу.
– Надеюсь, вы сейчас говорите про дом, а не про мой рассудок? – ухмыльнулся Рейф.
– Ну да.
Фермер в очередной раз был прав. Снести то, что осталось от западного крыла, или отстроить его заново – в обоих случаях работа не на один день, тяжелая и неблагодарная. Да и рабочих на это дело найти и нанять будет совсем не просто. Сам Рейф в строительстве не очень-то разбирался…
Но все это не могло унять чувство радостного возбуждения, которое охватило его при мысли о ремонте и строительстве. Его инженерные способности, которыми восторгались сослуживцы-офицеры в армии, шли совершенно вразрез с его положением в обществе и карьерой, которую не уставал навязывать ему отец. Что тут поделаешь – нравилось Рейфу это дело.
Но он прекрасно понимал, что, сколько ни размышлять о том, что хорошо бы восстановить рухнувшее крыло, какие бы строительные фантазии ни приходили ему в голову при виде добротного, старой кладки, фундамента, сделать что-то было не в его силах. Более того, у него не было ни времени, ни средств, чтобы всерьез заняться ремонтом поместья. Если не удастся продать Фортон-Холл к осени, зарядят дожди и все отложится по меньшей мере до марта будущего года. К этому времени он будет еще беднее, чем Фелисити.
– Ну, так что, Бэнкрофт? Какие будут распоряжения? Рейф тяжело вздохнул:
– Начнем расчищать сад.
– Вот с этого и начнем? Ничего не напутали?
Ничего он не напутал. Фелисити дважды упоминала о том, как ей нравилось по утрам сидеть в саду и читать. Ради чего бы он это ни делал сейчас – чтобы загладить свое чувство вины или чтобы на ее лице как можно чаще появлялась улыбка, – ему хотелось доставить ей удовольствие.
К тому времени, когда Рейф и его три добровольных помощника расчистили крохотный уголок в северной части сада, там, где местность полого спускалась к узкой проселочной дороге, Рейф дьявольски устал, весь исцарапался и был зол донельзя. Прошло уже две чертовых недели с того дня, как он виделся со своим адвокатом-солиситором, и теперь, когда все в округе знали про смену владельца в Фортон-Холле, нужно было съездить в Пелфорд и нанести еще один визит Джону Гиббсу.
– Добрый день, мисс Харрингтон.
Рейф обернулся на хор приветствий в адрес Фелисити. Всякий раз, когда он видел ее, – а началось это две недели назад, – его охватывало желание заключить молодую женщину в объятия и покрыть поцелуями. Чувствовал он себя в эти моменты так, как будто голодал месяц напролет и вот набрел, наконец, на то, что доставит райское наслаждение.
С радостью он увидел, что Фелисити в садовых перчатках.
– Лис, как мы потрудились?
Она остановилась рядом с ним, так что ее макушка оказалась как раз на уровне его подбородка. Несколько тонких прядок черных волос выбились из аккуратно собранного пучка на затылке и спускались ей
