– Просто здесь живет мисс Харрингтон, ты это хочешь сказать? – Маркиз закрыл за собой дверь и уселся за стол.
– Мисс… Фелисити? Она куда только возможно разослала письма с предложениями своих услуг гувернантки и ждет подходящего ответа. К этому она никакого отношения не имеет.
Куин не сводил с него глаз.
– Теперь понятно, отчего ты так осатанел, когда Дирхерст присоединился к нашей компании!
– Он просто недоумок, и я его не выношу.
– А Фелисити?
В прежние дни Куин вряд ли стал бы донимать Рейфа, утомившись его легкомыслием и мастерски отработанной уклончивостью во всем. Однако на сей раз он, похоже, был полон решимости принять вызов.
– С каких это пор, черт возьми, ты стал таким завзятым сплетником?
– Я просто беспокоюсь за своего брата.
– Тогда и расспрашивай про меня, а не про каждого чертова обитателя Чешира!
– Хорошо, – кивнул маркиз и пристально посмотрел Рейфу в глаза: – Так чем ты здесь занимаешься, брат?
Рейф с такой силой толкнул стул, что тот чуть не упал.
– Знаешь что, Уорфилд, вали-ка ты туда, откуда приехал!
Куин и бровью не повел.
– Прелюбопытный, однако, способ беседовать с человеком, у которого намереваешься взять в долг.
Рейф скривился, пододвинул к себе стул и с недовольным видом уселся на него.
– Да я сам не знаю, ради чего здесь сижу! Доволен? К тому времени, когда мне нужно будет отсюда уезжать, я, можешь не волноваться, придумаю подходящую причину. – Рейф задумчиво почесал щеку. Давненько у него так не зудел шрам. Впрочем, он давно так не нервничал, как в эти дни. – Послушай, Куин, а если я тебя попрошу, ты дашь мне взаймы двадцать тысяч фунтов?
– Нет. Не дам, – чуть помолчав, спокойно ответил ему старший брат.
Рейф снова вскочил на ноги.
– Почему, Боже мой, ну почему? Ты же сам сказал, что я смогу продать эти развалины за семьдесят тысяч, если приведу их в порядок!
Маркиз наклонился вперед.
– Две тысячи фунтов удержат тебя в Фортон-Холле на месяц или чуть больше. Этого времени более чем достаточно, чтобы ты разобрался, что, собственно говоря, ты тут делаешь.
– Двадцать тысяч принесут нам обоим приличную прибыль, – горячо возразил Рейф, уловив в голосе брата знакомый цинизм. Ему крайне важно было выяснить, поддерживает его Куин или нет, какой бы идиотской договоренностью между ними ни кончилось дело.
– Дам эти двадцать тысяч – и ты застрянешь здесь на год, если не дольше, потому что примешься приводить в порядок всю усадьбу до последнего кирпича! А уж потом начнешь подыскивать покупателя. Если тебе вздумалось стать помещиком – Бога ради, живи в одном из моих домов. Там, по крайней мере, потолок не упадет тебе на голову.
Рейф принялся нервно расхаживать по комнате.
– Сдались мне твои чертовы поместья! Я хочу привести в порядок именно это.
– Это убыточное вложение средств. Я отвечаю «нет».
– Да для тебя двадцать тысяч фунтов – это не деньги! Чего ты над ними трясешься, если и через год, и через десять лет ты не добавишь к ним ни фунта?
Уорфилд положил руки на стол и крепко сжал кулаки, явно раздраженный разговором и в то же время не желая, чтобы спор перерос в безобразную перебранку.
– Ты хоть раз думал о том, что для мисс Харрингтон весьма выгодно, чтобы ты продолжал здесь оставаться, помогал ей и занимался починкой этих развалин?
Рейф от неожиданности встал как вкопанный.
– Что?
– У нее масса причин удерживать тебя здесь.
– Да ты спятил! Я ведь тебе уже говорил, что она разослала уйму писем с просьбой принять ее гувернанткой!
– И каковы ее успехи в этом начинании?
– Я… Э-э-э… Не знаю!
Ему и в голову не пришло хотя бы раз спросить об этом Фелисити. Вернее, Рейф и не собирался спрашивать, потому что не хотел, чтобы она куда-нибудь отсюда уезжала.
– Она тебе нравится?
– Да! Нравится! – грохнул кулаком по столу Рейф. – Ей в жизни здорово досталось, и ее отвага меня
