– Очень мало. Рождество я праздную в одиночестве или у кого-нибудь из друзей, которым жалко меня.
Джеймс был слишком зол, чтобы позволить ей вешать на него чувство вины. Да, он пытался пару раз встретить Рождество с ней, но в результате они только ссорились. Наверняка Онории было веселее в компании сострадательных друзей.
– Куда ты дела его вещи?!
– Сложила на антресоли. Джеймс, не волнуйся, мне и в голову бы не пришло продать их или совершить нечто более скверное.
– На антресоли! Почему же ты мои вещи не тронула, раз так нуждалась в гостевой комнате? Ты же знаешь, мне плевать на них!
– Потому что в твоем возвращении я, знаешь ли, была больше уверена.
Они молча уставились друг на друга. Снаружи слышалось жужжание трудолюбивых пчел, и где-то далеко внизу раздавался звонкий смех Изабо.
– Я понял. Ты решила избавиться от всего, что напоминало бы о нем. И почему тебе кажется, что я остаюсь в стороне? Никак не ожидал, что ты вот так запросто вышвырнешь его из нашей жизни.
Онория в ярости набросилась на него:
– Ты! Да ты хотя бы уехать можешь в любой момент! А мне каково? Жить здесь год за годом, понимая, что он никогда не вернется домой! Я повсюду натыкаюсь на его побрякушки, которые ждут его! Ты никогда не был с ним так близок, как я, поэтому не смей говорить, что тебе, видите ли, больно оттого, что его нет!
– Я? Не был с ним близок? – недоумевая, переспросил Джеймс. – Да мы плавали вместе, я сражался за его жизнь и… в конце концов, это я держал его на руках в последние секунды его жизни!
– А где ты был, когда в него стреляли? Будь ты рядом, может, они попали бы в тебя, и я бы с радостью выбросила все твои вещи!
Онория знала, чем его задеть. Тут она была права. Джеймс совершил ошибку, которая потом долго не давала ему жить и спать спокойно. Он погнался за капитаном корабля, сказав Полу, что потом с ним встретится. Тогда Пол принял безрассудное решение, от которого некому было его отговорить. Он один пошел с атакой на «Мэджести» и Грейсона Финли.
Одержимый местью, он хотел уничтожить всех пиратов, в особенности Финли, которого подстрелил почти сразу, но тут в него самого попала пуля. Он все еще был жив, когда Йен О'Малли доставил его к Джеймсу, на руках у которого Пол и скончался.
– Для меня он действительно был братом, Джеймс, – сказала Онория. – Он жил здесь, со мной, когда ты нас. бросал. Я знала его жену и помогала ей при родах. А где был ты в это время? Метался по миру с друзьями, иногда заезжая домой с ненужными подарками и кучей небылиц! Где ты был, когда убили жену Пола и я сидела с ним, умоляя не совершать самоубийства? Ты же должен был присматривать за нами, разве нет?
– Я не умею быть нянькой, Онория, – сдавленно произнес Джеймс. – Я охотник на пиратов.
– Ну конечно, как же я забыла, что Джеймс Ардмор подчиняется только собственным правилам! Что ж, я желаю удачи леди Уэрдинг. Или ты хочешь сказать, что навсегда привез ее в Чарлстон и вы будете жить, как одна большая счастливая семья?
– Да, – огрызнулся он.
– Бедняжка. Что же она с тобой сделала?
– Мы. Будем. Жить здесь. Семьей. Это мой дом, Онория, и если я хочу, чтобы вещи Пола были на месте, значит, так и будет!
– Почему это? Ты семь лет не заходил в его комнату. Семь! Чего ты боишься?
– Я собирался прийти, когда мне захочется помянуть его.
На ее зеленых глазах проступили слезы.
– Нет, этот дом не твой. Ты, быть может, и указан в документах, но дом принадлежит мне. Я осталась жить в нем, когда все остальные бросили его. Я вела все хозяйство, сама, а ты ушел и не возвращался.
– Проклятие…
– Я ненавижу тебя, Джеймс. Мое одиночество – это твоя вина! – Теперь она уже открыто плакала.
В комнату вбежала Диана. Она быстро подошла к Онории и обняла ее. Джеймс не мог поверить, что его высокомерная сестра приняла этот знак сочувствия и даже положила голову на плечо Диане.
Он смотрел на все это с дикой болью на душе. Черт возьми, лучше бы вообще не приезжал домой!
– Ты самое бессердечное создание на всем белом свете, – сказала Диана.
– Ой, Диана, только ты не начинай!
Но она и не думала останавливаться и, смерив его своим грозным взглядом, продолжила:
– Тебя больше интересуют призраки, чем живые люди вокруг. Как Пол может утратить свое значение лишь потому, что его вещи на антресолях? – Она погладила Онорию по волосам. – Думаю, любая сестра, которой пришлось бы терпеть тебя все эти годы, заслужила бы похвалу! Вместе с медалью.
– Диана, это тебе не соревнование, – процедил он сквозь зубы.
– И не жизнь, Джеймс.
Боже, она была безумно красива! Так он подумал, когда впервые встретил ее. Как только она входила в комнату, его сердце замирало – и не важно, переспорит он ее или нет.
