провел ладонью по спине Джудит. Она все еще дрожала.
– Прости меня, – прошептала она приглушенно, почти касаясь губами его плеча.
Алисдер всегда спал голышом, как все настоящие шотландцы.
– Мне не нужны твои извинения, Джудит. Я хочу услышать объяснения.
– Я не могу предложить тебе никакого объяснения, Маклеод, – прошептала Джудит сквозь слезы.
Алисдер вдруг понял, что нежность, которую он испытывал, не так уж далека от страсти. Он хотел целовать эту женщину, ощущать вкус и мягкость ее губ.
– Не можешь или не хочешь? – уточнил он.
Ответа на вопрос не последовало. Джудит сидела у него на коленях, молчаливая и напряженная. Все повторялось, как и неделю назад, когда потребовался почти час, прежде чем она перестала бояться его, расслабилась и немного успокоилась. Алисдер вздохнул. Они с Джудит продвигаются вперед со скоростью улитки.
– Неужели близость с мужчиной не принесла тебе ничего, кроме боли, Джудит? – прозвучал в темноте ночи шепот Алисдера.
Очень непросто вести с ним разговор, когда ночная рубашка сбилась и задралась. Обнаженные ягодицы Джудит прижались к мускулистым ногам Алисдера. Как тогда. Она помнила каждое мгновение: как сидела у него на коленях, ощущая его твердую плоть под собой, все оттенки своих чувств, прикосновение его волос к своей коже, нежные поглаживания и теплоту его рук. Она слышала и чувствовала, как отдаются в ее груди звуки его голоса. Она смотрела, как он выходит из комнаты, и вспоминала его длинные, обнаженные ноги. Иногда она вдруг краснела, думая о его наготе, о тепле его тела.
Сейчас они опять сидели так же, разница заключалась в том, что они сидят на кровати Алисдера глубокой ночью, а тишину нарушает только слабый шум прибоя и крики ночных птиц…
Хорошо бы он поскорее сделал то, что хочет, и оставил ее в покое. Она не хотела бесконечно говорить об этом.
– Какое это имеет значение?
– Большое, – задумчиво ответил Алисдер. – Я считаю, что большое. Неужели ты никогда не испытывала наслаждения, даже с первым мужем.
– Нет, – отозвалась Джудит, когда поняла, что он не отстанет. – Никакого.
Господи, да она едва замечала робкие усилия Питера! Он всегда приходил к ней украдкой, далеко за полночь. Длинная плотная сорочка всегда скрывала его тщедушное тело. Даже в первую брачную ночь Джудит испытала любопытство и разочарование, но не боль. Желание близости у Питера возникало намного реже, чем у Энтони. Он воспринимал ее скорее как сестру, чем как жену.
Алисдер невесело рассмеялся. Он осторожно уложил Джудит на кровать и, не говоря ни слова, лег подле нее и прижал к себе. Они лежали совершенно неподвижно, и Алисдер ощущал малейший трепет Джудит.
– Расскажи мне о своей семье.
– О моей семье? – удивилась она. – А какое отношение имеет моя семья к моей постели, Маклеод?
– К постели?
– Конечно, – серьезно отозвалась она. – Если тебе не терпится залезть на меня, Маклеод, пожалуйста, заканчивай побыстрее. Я устала и хочу спать. – Он усмехнулся, подумав, что она и не подозревает, как похожа на напуганного ежика, ощетинившегося колючками.
– Тогда спи, – тихо сказал он, касаясь пальцами ее век. Они тотчас взметнулись вверх.
– Но я готова.
– А я – нет.
– О! – облегченно вздохнула Джудит и хотела встать с кровати, но он схватил ее за руку и остановил.
– Куда это ты собралась?
– К себе в кровать, спать. Разве ты не отпустил меня?
– С этой ночи, Джудит, ты будешь спать здесь, в моей постели. – Воцарилось молчание. Джудит оценивала серьезность его слов. Он понимал это и упрямо молчал. – Со мной, – ответил он на вопрос, который она не задала.
– Я старшая из пяти дочерей, – начала Джудит, неохотно подчиняясь, когда он опять уложил ее рядом с собой. Теперь ей было неприятно прикасаться к нему. У нее возникло ощущение, что ее кожа покрылась изнутри мурашками. – У нашей семьи нет длинной истории, – продолжила она, решительно не обращая внимая на громкие удары сердца у самого своего уха и на тепло, исходящее от Алисдера. – По нашему дому вечно гуляли сквозняки, в нем было холодно, даже летом. Правда, расположен он в очень живописном уголке.
– А что тебе больше всего в нем нравилось? – спросил Алисдер, уткнувшись подбородком ей в волосы.
Джудит предпочла бы, чтобы он этого не делал. А еще ей не нравилось то, что она лежит совсем рядом с ним и не только слышит, но и чувствует его голос.
– У меня было тайное место. О нем не знал никто, кроме погонщиков скота. Небольшое углубление в склоне холма. Я приходила туда, когда мне было грустно и одиноко.
– Странно, искать уединения, когда чувствуешь себя одиноко. – Алисдер едва ощутимо касался губами ее лба.
Джудит сморщила брови от легкого щекотания.
– Одиночество только усиливается, когда ты окружен людьми, – сказала она.
Алисдер вспомнил чувство, которое испытал в Каллоденской битве. Он был страшно одинок среди тысяч людей.
– Ты была одиноким ребенком? – тихо спросил он, дотрагиваясь до ее губ пальцем.
– Мама часто говорила, что я была странным ребенком. – Джудит отвернула лицо в сторону, не желая, чтобы Алисдер касался его. – Всегда хотела то, чего не могла иметь.
– А что это было?
Он притянул Джудит к себе еще ближе, так, что ее губы волей-неволей касались его груди. Она мгновенно потерлась о нее, прежде чем осознала, что делает. И тотчас опять отодвинулась. На этот раз Алисдер не стал ей перечить.
Как выразить словами чувства, которые она испытывала в детстве? Она хотела быть нужной, любимой, но среди не закрывающих рта сестер, среди шума и гомона родного дома она ощущала себя чужой. Ей хотелось найти свое пристанище, где она не казалась бы странной, не такой, как другие. Но больше всего Джудит хотелось, чтобы кто-нибудь принял ее такой, как она есть, и увидел бы, что она не так уж плоха.
Теперь эта мечта недостижима. Она сама не может смириться с тем, какой стала.
Не в первый раз Алисдеру хотелось проникнуть в ее молчание. Джудит – натура сложная, глубокая. Хоть она и противилась их союзу, однако ни разу не пожаловалась на свое положение. Каждый день в поте лица трудилась вместе с остальными обитателями Тайнана, ни разу не высказала недовольства тем, что работы много, ни разу не сказала, что ей нечего надеть, что руки у нее все в мозолях, что жизнь в Тайнане полна лишений. Она была крайне скупа на проявление чувств.
Джудит прибыла в Шотландию с весьма сомнительным приданым: вместо денег привезла с собой воспоминания, догадки и боль. Жизнь в Тайнане была ежедневной борьбой за существование, но Алисдер отдавал себе отчет в том, что проблемы будут всегда, даже в самом совершенном из миров. И все же, несмотря на бесконечные трудности, каждый день согревали радость и смех, любовь и солнце. Ради этого стоило жить.
В темноте, рядом с прижавшейся к нему и сонно зевающей Джудит, Алисдер Маклеод признался себе наконец, что рад появлению в Тайнане полковника Харрисона.
Глава 18
Джудит просыпалась с ощущением, что ее ласкает великан. Она лежала обнаженная на кровати, уткнувшись носом в подмышку Алисдера, ее рука обнимала его широченную грудь, а нога была переброшена через твердое, мускулистое бедро. Джудит осторожно приоткрыла один глаз и обнаружила, что его твердая плоть, живое напоминание, что ее муж- шотландец настоящий мужчина с ног до головы, находится в опасной близости от того места, где у нее сходятся бедра.
Она медленно отодвинулась, боясь разбудить его, но Алисдер лежал с открытыми глазами и молча наблюдал за действиями Джудит. Он ничего не говорил, не шевелился, пока она осторожно передвигалась к краю кровати. Джудит хотела встать, но ее смущала собственная нагота. Она осматривала себя, удивляясь тому, как умудрилась потерять рубашку, которую, она точно помнила, надела вечером накануне. Оглянувшись по сторонам, она увидела ее висящей, словно белый флаг поражения, на единственной сохранившейся стойке полога. Джудит нахмурилась и прикрылась одеялом. Алисдер по- прежнему хранил молчание, ничего не объясняя и не спуская с нее глаз.
Наконец он улыбнулся, на лице у него появилось выражение, которого раньше Джудит никогда не видела. Глаза его смотрели еще сонно, волосы спутались. Утренняя щетина рождала у Джудит желание пощупать, такая ли она колючая, как выглядит. Сейчас Алисдер и бесконечно привлекал ее, и немного пугал. Джудит смотрела на мужа с подозрением, но он продолжал усмехаться, словно обещая, что не оставит ее в покое.
Алисдер протянул руку и сдернул одеяло с Джудит. Она снова попыталась прикрыться, но он засмеялся и столкнул ее с кровати. Прежде чем она успела покраснеть и смутиться, увидев его мужскую плоть и белые ягодицы, Алисдер схватил ее за руку и потащил вниз по лестнице.
Не обращая ни малейшего внимания на отчаянные протесты Джудит, он втащил ее в большой холл, а затем открыл дверь во двор, уже ярко освещенный лучами утреннего солнца. Джудит как могла старалась прикрыться руками, но тщетно. Алисдер крепко держал ее за руку. Джудит чувствовала, что он полон несгибаемой решимости.
– Маклеод, мы же совершенно голые! – лихорадочно прошептала Джудит, оглядываясь, нет ли кого поблизости. Она старалась не замечать его наготы, но сделать это, будучи прижатой к его спине, было непросто. Джудит показалось несправедливым, что обнаженный Маклеод выглядит так же великолепно, как и одетый. И почему у него на пояснице такая соблазнительная ямочка?
Он тянул жену все дальше, не обращая внимания на ее протестующие вопли. Ее нагота входила в его план и была не случайной. Он всю ночь
