тяжестью своего маленького тела на палку, принялась пристально рассматривать молодую женщину. Темные глаза Джудит ничего не выражали. Она сидела напрягшись, плотно прижав локти к бокам и сложив ладони на коленях.
Было ясно, что она испытывает ужас.
Софи деловито нагнулась и сунула в огонь длинную тонкую лучину, при помощи которой зажгла несколько свечей над камином. Похоже, она тянула время, прикидывая, как лучше держаться с незнакомкой.
– В Шотландии люди женятся разными способами, дорогая моя, – проговорила она после довольно длительного молчания. – Дают обет в церкви, обещают женщине взять ее в жены и делят с ней ложе или просто живут как муж и жена. – Софи разглядывала девушку, которую теперь хорошо освещали зажженные свечи. Ее темно-синие глаза ничего не выражали, однако она дрожала, словно только что появившийся на свет жеребенок. Софи приняла окончательное решение: – Или объявляют о брачных узах в присутствии двух свидетелей.
Бледное лицо девушки запылало огнем.
Неужели шотландцы такие варвары, что до сих пор соблюдают древние обычаи? Венчание с Питером проходило в маленькой деревенской церкви; свадьба с Энтони состоялась у нее дома. Церемонии проводил священник, как положено освятивший оба союза и благословивший их от имени Господа.
А сейчас… просто дурной сон.
Джудит опустила глаза и уставилась на свои ладони: исцарапанные, грязные. Она сознавала, что выглядит ужасно. Она давно не мылась, от нее дурно пахло. Хороша невеста. Однако, если верить этой доброй старой женщине, именно невеста.
– Я здесь и двух минут не провела, но успела заполучить мужа, – удивилась Джудит. Нет, это обычный ночной кошмар. Правда, от холода кожа покрылась мурашками, веки от тяжести не поднимаются, в глазах – резь, а пальцы, как их ни сжимай, все равно заметно дрожат. И почему-то пахнет репой. Странно, во сне репой не пахнет…
– Согласна, – тепло призналась Софи, – мы встретили тебя довольно необычно. Но ведь и твое появление здесь тоже неожиданно для нас.
Слова Софи прозвучали мягко и вкрадчиво, в них скрывалось тонко преподнесенное приглашение. Позднее Джудит недоумевала, почему она вообще заговорила и тем более рассказала правду. Потому, что страшно устала, или потому, что оказалась одна в чужой стране со странными, незнакомыми обычаями? Она вдруг чуть не расплакалась. Пожилая женщина с непривычным слуху, но очень ласковым говором, с лицом, густо испещренным морщинками и тем не менее припудренным и нарумяненным, с живыми, блестящими голубыми глазами казалась просто доброй, а не властной. Джудит словно прорвало, и она рассказала Софи о том, какую сделку отец предложил Малкольму.
– А что ты думала о жизни, которая ожидает тебя здесь? – спросила Софи, когда Джудит умолкла.
Об этом Джудит не позволяла себе думать. Каждый день она занималась насущными делами, стараясь не замечать тягот путешествия, стойко выдерживая бесконечные дожди, живя только сегодняшним днем, словно само путешествие было куда важнее его конечной цели. Она не позволяла себе размышлять о будущем, покрытом непроницаемым мраком, без единой искры надежды.
– Я рассчитывала найти какое- нибудь место, – наконец отозвалась Джудит. – Но сейчас, – продолжила она, разглядывая горшки, сложенные в углу, остатки ужина на кухонном столе и на полу, – похоже, работы хватит с лихвой. Однако, чтобы справиться с ней, необязательно выходить замуж. Неужели это настоящий брак и ничего нельзя сделать?
Софи решила, что глаза девушки похожи на два глубоких колодца, на дне которых можно разглядеть душу. И опять, прежде чем заговорить, она прислушалась к голосу сердца.
– Боюсь, дорогая моя, что единственный способ избавиться от здорового супруга – это изменить ему или покинуть его на четыре года.
Софи положила руку с выступающими синими венами и кожей, покрытой ужасными бурыми пятнами, на молодую, гладкую руку Джудит. Разница между ними не меньше пятидесяти лет… Она – древняя старуха, Джудит – в начале жизненного пути. И все же когда-то Софи очень походила на эту молодую женщину, так же твердо знала, чего хочет.
А судьба не скупилась, уверенно ведя жизнь вперед.
Особенно когда ей немного помогали.
– Старый осел, кто просил тебя вмешиваться в мою жизнь?!
Алисдер Маклеод испытывал непреодолимое желание выплеснуть гнев, и побыстрее. И хотя Малкольм был на двадцать лет старше его, у Алисдера чесались руки – так хотелось схватиться с кем-нибудь, устроить хорошую потасовку, чтобы кости трещали.
Малкольм настороженно смотрел на Алисдера. Спустились сумерки, но еще можно было разобрать выражение лица лорда. Алисдер был вне себя от ярости.
Малкольм не сразу решился на то, что сделал. Он обдумывал этот шаг на протяжении всего путешествия. Последние два года для обитателей замка Тайнан прошли нелегко. Поначалу они думали только о том, как бы выжить, и для печали не оставалось времени. Но постепенно воспоминания просачивались сквозь трещины повседневных забот. Невольно он все чаще и чаще вспоминал Анну. Юная жена лорда была чудесной девушкой, но не обладала огнем и здоровьем, которые так нужны молодому здоровому мужчине. Малкольм не раз видел, как молодой лорд, плотно сжав губы и с грозным блеском в глазах, бросался с берега в холодную воду бухты и подолгу плавал, сжигая нерастраченную энергию. Не слишком ли часто это происходило?
Малкольм прекрасно сознавал, что Алисдер будет злиться на него, что придется несладко. И хотя Алисдер не был так горяч, как его брат Айан, он принадлежал к роду Маклеодов, а значит, отличался чудовищным упрямством.
У Малкольма было достаточно времени, чтобы понять: эта молодая англичанка не такая уж отличается от шотландских женщин. Он понял это по тому, как она, словно молодой олень, принюхивалась к незнакомым запахам, с каким стоическим терпением переносила неудобства, просыпаясь по утрам на мокрой, стылой земле точно так же, как он сам и близнецы. Как знать, возможно, эти двое и подойдут друг другу?
– Я бы свернул тебе шею, Малкольм, – произнес Алисдер, наблюдая, как старший родственник держится от него на расстоянии, несмотря на все попытки Алисдера приблизиться. В его замке, или, вернее сказать, в том, что от него осталось после набега войска графа Камберлендского, находится женщина, с которой, благодаря дурацкой выходке старого друга, он теперь связан брачными узами!
Сейчас ему абсолютно не нужна жена. Лучше уж столкнуться с отрядом англичан, лучше чума или оспа, чем женитьба.
– А ты не торопись, мой мальчик. Поговорим обо всем утром, – миролюбиво предложил Малкольм.
– Зачем ты сделал это, Малкольм? Тебе не хватает трудностей? Так хочется сражаться, что ты собираешься устроить поле битвы прямо здесь, в замке? Зачем тебе это?
– Она – то, что тебе надо, Алисдер, – спокойно возразил Малкольм.
– Да она почти с меня ростом, Малкольм!
Это было недалеко от истины. После того как Малкольм провозгласил их мужем и женой, Алисдер помог девушке спешиться. Она была очень высокой. Он заметил это, когда она резко повернулась на лестнице, едва не сломав ему нос.
– Ей нужна защита.
– Пусть наймет вооруженную охрану. – Алисдер взъерошил пальцами волосы. Малкольм не понимает, в какое сложное положение поставил его!
– Ей пришлось нелегко, Алисдер. Она бедная вдова.
– Господи, ну и рекомендация! Если уж задумал женить меня без моего согласия, то нашел бы хоть девственницу!
– Девственности придают непомерно большое значение, Алисдер. И потом, как бы я нашел ее? Объявления развешивать, что требуется девственница-англичанка?
Алисдер внезапно замер и недоверчиво посмотрел на старшего друга. Темнота мешала ему рассмотреть выражение лица Малкольма, но белозубую улыбку он различил. Алисдер приказал себе сохранять спокойствие.
– Так она ко всему еще и англичанка? – с недоверием спросил он.
– Да, я получил ее вместе с овцами.
– Что? Она погонщица? Пастушка? Ягнят принимает или шерсть стрижет? А может, чешет шерсть? Что значит, ты получил ее вместе с овцами? – Алисдер говорил резко, возбужденно.
– Сотню лейстерских овец, правда, нескольких мы потеряли в пути. Бесплатно, Алисдер.
– Кто предложил эту сомнительную сделку?
– Ее отец. Сквайр. Настоящий англичанин. – Гримаса на лице Малкольма точно отражала его отношение к отцу Джудит, сквайру Кутбертсону.
– Ее отец?
– Да.
– Хочешь сказать, что отец таким образом избавился от нее?! – Несмотря на все усилия, Алисдер не удержался и почти прокричал эти слова.
– Весьма неприятный тип, скажу тебе, Алисдер.
– Она что, калека? – Алисдер толком не рассмотрел в темноте Джудит, только ощутил сильное сопротивление ее тонкой фигурки, когда они столкнулись на лестнице и девушка ударилась головой о его нос. Алисдер осторожно дотронулся пальцами до переносицы.
– Успокойся, не калека. Просто немного худовата.
– И ты притащил ее сюда, чтобы откормить на репе, капусте и оладьях из картошки? – ехидно спросил Алисдер.
– Вот именно, и еще на баранине.
Алисдер изумленно уставился на старого друга, который в темноте казался просто черным пятном, и постарался сдержать смех, однако безуспешно. Не выдержав, он расхохотался, хотя так и не понял почему.
Глава 3
Голова трещала, но Алисдер был готов заплатить эту цену.
Они с Малкольмом продегустировали уже несколько бутылок бренди сквайра Кутбертсона. Алисдер не стал выяснять, как старый шотландец заполучил их: бывали вещи,
