– Ну, пластырем заклеить. Только сначала промыть чем-то или смазать. И мне тоже, я заражения боюсь. Сепсис называется по-научному. Умереть можно.
– Чем ты смажешь?
– Йодом или зеленкой.
– Они жгутся.
– Я умею делать, какие не жгутся.
И Роджер действительно вообразил два пузырька – с бурой жидкостью и зеленой. Ник предпочел йод, а Роджер зеленку, потому что она пахла не так противно, как йод. При этом ни зеленка, ни йод не жглись, как и обещал Роджер, а вот был ли у них целебный эффект, неизвестно, но пострадавшие старались об этом не думать.
Смазав, заклеили раны.
– Опять «Фарм-три-плюс», – рассмотрел упаковку Роджер. – Терпеть не могу эту фирму, их пластыри потом только с мясом отклеить можно.
– А ты бы другую придумал.
– Я хотел. Только фиговина-то в чем: как подумаю про пластырь, сразу предупреждаю…
– Кого?
– Ну, свою фантазию. Чтобы она не подсовывала мне «Фарм-три-плюс». А она по закону подлости мне его как раз и подсовывает!
Тут раздался голос Ольмека:
– До закрытия осталось пять минут!
– Черт! Мы ничего не успели! – закричал Роджер. – Быстро пошли, наберем чего-нибудь!
– Отдай компьютер!
– Где я тебе его возьму?
Действительно, во время схватки компьютер куда-то подевался.
Ребята зарылись в шарики, отыскивая его.
– Осталось четыре минуты! – прогремел голос.
– Плюнь! – закричал Роджер. – Он, может, где-нибудь на дне! И его не найдем, и остального ничего не успеем взять!
Нику было жаль, но он понимал, что Роджер прав.
Они выскочили из комнаты с шариками, бросились к стеллажам и тут опомнились – а где их тележка?
Но такие же тележки стояли на каждом углу. Правда, они показались очень маленькими.
Ник придумал: он поставил по углам тележки две лыжи и две хоккейные клюшки, примотал их наскоро пластырем, а потом обернул картоном, который сорвал с упаковки телевизора.
Тележка стала намного вместительней.
Роджер и Ник наполняли ее, хватая, что попало.
Роджер при этом, видимо, опять захотел есть, потому что в его выборе преобладали продукты. На ходу он жевал колбасу. Чтобы руки были свободны (вернее, здоровая рука), он повесил кольцо колбасы на шею и просто откусывал, дотягиваясь до нее ртом.
– Осталась минута!
Тележка была уже полной.
Но можно же положить что-то и сверху!
И Ник наскоро что-то такое набросал.
– Если не успеем к выходу, в тележке ничего не останется! Все исчезнет! – поторапливал его Роджер.
И они, увидев надпись «Выход», покатили туда тележку. Старались делать это быстро, но осторожно.
– Осталось десять секунд… Девять… Восемь… Семь…
Перед самым выходом был небольшой порожек.
– Держи крепче, а то рухнет! – закричал Ник, когда колеса тележки переваливали через порожек.
И тут же тележка рухнула.
Причем рухнула как-то ненормально – не вбок, а прямо вниз – как рушатся взорванные дома (Ник видел это по телевизору).
– Что ты наделал! – закричал Роджер.
– Три! Два! Один! – отчеканил голос Ольмека.
И Дворец исчез.
– Дурак! Идиот! – со слезами в голосе вопил Роджер.
– А я-то при чем? – рассердился Ник. – Они нарочно там порог сделали!
– Не надо было кричать, что рухнет! Закричал – она и рухнула! Потому что ты это представил! Закон подлости, и тут закон подлости! – сказал Роджер с набитым ртом – колбаса осталась на его шее, и это его хоть немного утешило.
Глючка, кстати, тоже держала в пасти изрядное кольцо колбасы.
– Знаешь что, закон подлости, – окончательно разозлился Ник (и было на что: Роджер виноват, мешал ему, а теперь на него сваливает!). – Иди-ка ты отсюда!
– Ник, а как же… Ты обещал помочь… Улетный… Ну, ты понимаешь?
– Обойдешься! Мне он не нужен, мне и тут хорошо! И вообще, стану королем, запрещу даже думать, чтобы отсюда исчезнуть, понял?
– А Пит? Он же меня тут же отыщет. Так всыплет, что…
– И пусть всыплет! Чтобы ты под ногами не путался!
Роджер понял, что спорить с разозленным Ником бесполезно.
Они с Глючкой поплелись прочь. Роджер при этом очень внимательно смотрел по сторонам: ждал появления боцмана Пита.
И тот появился: на большой скорости подъехала машина, боцман выскочил из нее и бросился к Роджеру.
Тот вскрикнул и бросился наутек, а Глючка, завизжав, забилась под машину.
Ник этого не видел, он уже был у Ольмека.
– Молодец! – сказал зеленый Председатель. – А теперь, Ник, не обессудь, тебе придется немного побыть в школе. Времени мало, ты должен успеть стать первым учеником. Или хотя бы одним из лучших. Понимаешь?
– Понимаю, – сказал Ник без энтузиазма.
Ольмек улыбнулся и вручил ему коробочку.
Ник открыл ее и ахнул: мини-компьютер, тот самый!
– Спасибо…
– Только на уроках не играть! – предупредил Ольмек.
– Конечно, конечно, – пообещал Ник.
И был уверен, что сдержит обещание. В конце концов есть еще перемены. И в школе не весь день учиться. А можно потихоньку и на уроке – если не увлекаться… Минут пять. Максимум – десять.
35. О бермудийских школьных науках, о мыслях невольных, чужих и дурацких
Таким образом, Ник и Вик, выдержав испытание, были отправлены в школу – каждый в свою.
В школе Кривого Блюма почти все уроки вел лично директор: за сотню с лишним лет он стал специалистом во многих областях. Точно так же и в школе Солнца Лучезаровой преподавала преимущественно она сама. Основными науками были не математика, физика или какая-нибудь история, которые каждый может одолеть самостоятельно, благо времени для этого уйма, а совсем другие, те, которые трудно освоить без преподавателей.
Вкратце перечислим их.
Наука здоровья.
Самая главная наука Бермудии: о том, как правильно питаться, трудиться, спать, заниматься
