Это была фонограмма одной из лучших песен Насти.
Но пел эту песню другой голос.
Пел очень плохо, просто отвратительно.
– Сбиваете меня с толку? – спросила Настя. – Выключите немедленно!
Ольмек и Мьянти развели руками, но желание Насти частично исполнилось – исчез голос.
И Настя запела сама.
Растерянно оглядываясь, держа детей за руки, чтобы не пропали, она пела, все больше увлекаясь. Исчез кабинет вместе с Председателями, появился большой зал с публикой, которая слушала Настю и плакала благодарными слезами. Поэтому Настя запела вторую песню – ей и самой хотелось этого, и она не могла обмануть ожидания людей.
– Неужели тяга к искусству сильней материнской любви? – спросил Мьянти Ольмека (они сидели в зале).
– Не всегда. Просто когда дети рядом, хочется еще чего-то.
А дети были уже не рядом – Вик и Ник исчезли.
Настя этого не заметила, она продолжала петь.
Ольмек и Мьянти поняли, что им вплоть до выборов придется поддерживать в Насте то, с чем она сюда попала: желание петь и быть знаменитой.
Они дали задание Пятнице: пусть тот убедит Настю, что она обязалась дать ряд концертов. Звезды при всей их безалаберности народ удивительно обязательный, когда дело касается их творчества, концертов и выступлений.
Пятница обещал сделать все возможное.
– Но у нас с Олегами опять проблемы, – сказал он, сокрушенно вздыхая и при этом улыбаясь так, будто эти проблемы доставляли ему большое удовольствие.
– В чем дело?
– Они опять воюют!
47. Сговор Председателей с Олегами
Олег после матча опять раздесятерился. Началось с пустяка: разгоряченный схваткой, он захотел выпить пива. Выпил бутылку, взял еще одну. Но тут же начал урезонивать себя:
– Хватит, не время!
– Будешь ты мне указывать! – тут же возмутился находящийся в нем Олег-Выпивоха. И вышел из него, и направился в бар.
К нему тут же присоединились Гуляка и Бездельник. В баре их уже ждали сразу три Ольги.
Грубиян этого стерпеть не мог и тоже выделился. За компанию пошел с ним и Олег-Финансист- Нехороший.
– Но мы-то уж не будем делиться! – сказал один из внутренних голосов Олега, а именно Олег- Финансист-Хороший.
Но было уже поздно: Олег-Ребенок, незаметно отсоединившийся, прильнул к игральному автомату (они тут были на каждом углу).
– Кстати, надо бы узнать, как там Вик и Ник, – сказал Олег-Отец, удаляясь.
После этого Олегам – Мужу, Спортсмену и Финансисту – было уже как-то обидно находиться в одном теле, тогда как остальные гуляют сами по себе.
Они тоже захотели перекусить и, желая показать, что не боятся нехороших Олегов, зашли в тот же бар.
Немедленно возник скандал. Олег-Отец, не успевший уйти далеко, и Олег-Ребенок прибежали поддержать своих.
Кончилось это тем, что всех десятерых Олегов опять забрали, привезли в ЦРУ, где Ольмек и Мьянти решили провести с ними увещевательную беседу.
– Поймите, – сказал Мьянти, – в стране и так творится черт знает что, а тут вы со своими сварами!
– В какой стране? – спросил Олег-Отец.
– В Бермудии.
– Разве это страна? – усмехнулся Олег-Муж.
– А что же? Государство.
– Бросьте! – махнул рукой Олег-Финансист-Хороший. (Впрочем, Олег-Финансист-Нехороший тоже махнул рукой.) – Какое государство? Государство – это что?
– Извините, не первое столетие правим, разбираемся! – заносчиво сказал Ольмек.
– Не думаю! – усомнился Олег-Муж. – Государство – это правосудие, экономика, армия, а главное – финансы. У вас есть финансы?
Ольмек и Мьянти переглянулись. И поняли друг друга. И Мьянти вкрадчиво сказал:
– Вы попали в самую точку. Финансов в Бермудии нет. Может быть, отсюда все неприятности? А давайте мы поручим вам…
– Мы вас попросим! – уточнил Ольмек.
– Да. Мы попросим вас разработать финансовую систему. Хотите?
Олеги хотели. В конце концов, они попали сюда еще и потому, что Олегу не терпелось заняться работой. Следовательно, это желание требовало реализации, но до этого мешали другие желания. И вот ему, то есть им, предоставляют такую возможность.
– Когда можете начать? – спросил Ольмек.
– Да хоть сейчас!
И тут же появились компьютеры, тут же вокруг кабинета Олегов выстроились комнатки для помощников, тут же забегали курьеры и секретарши. Не менее ста человек, возглавляемые Олегами, принялись за работу.
Как только перед ними появились сводки, схемы, диаграммы и колонки цифр, Олеги стали одинаковыми – Олег-Ребенок и думать забыл про игры, Выпивоха про пиво, а Гуляка про Ольг и вообще женщин.
– Залюбуешься! – восхитился Мьянти, глядя на эту деловую суету и обращаясь к Ольмеку, но того уже не было.
48. Инициатива Мощного Удара
Ольмек откликнулся на настойчивые запросы Мощного Удара и оказался у него в бункере, который Мощный Удар себе воображелал, учитывая начавшиеся боевые действия.
– Мы так и будем терпеть эти унижения? – в лоб спросил Ольмека Мощный Удар.
– А что вы предлагаете?
– Немедленную войну до победного конца! Лучше тут останется сто человек, но те, кто хотят остаться!
– А если останутся сто человек, которые не хотят остаться?
– Почему? Победим – мы!
– Вы уверены?
– А кто же еще? – Мощный Удар даже засмеялся. Он не мог себе представить, что победит не он.
– Послушайте, любезный, – внушительно сказал Ольмек. – Я старше вас на три с половиной тысячи лет. Я свидетель человеческой истории. Все победоносные войны кончались поражениями. Не было ни одного победившего народа, которые не оказался бы в результате побежденным.
– Ерунда! – махнул рукой Мощный Удар. – У нас тут не человечество, а Бермудия! Тут все по- другому.
Перебить синих – и дело с концом! А для начала устроить пару терактов.
– Хорошо, – неожиданно согласился Ольмек. – Но при условии: предоставьте мне план этих терактов. Они должны быть такими, чтобы их как бы совершили зеленые, но чтобы зеленые при этом оказались ни при чем.
– Это как? – озадачился Мощный Удар.
– Вот и думайте как. А пока организуйте патрулирование, чтобы не было преждевременных эксцессов.
Таким образом, все оказались при деле, и Ольмек вздохнул спокойно – вернее, не совсем спокойно: он предчувствовал, что главные испытания впереди.
