– А учитывая, что ваши будущие подданные поделены на два лагеря, – подхватил Ольмек, – вам надо ухитриться не обидеть ни тех, ни других. Сейчас Ник – кандидат от зеленых, а Вик – кандидат от синих, но тот, кто станет королем, будет повелевать всем народом. Поэтому Ник, агитируя за то, что в идеале лучше бы всем остаться в Бермудии, должен оговориться, что каждый имеет право выбора и никто не запрещает желать исчезнуть из Бермудии, да цветет она вечно!
– А Вик, – продолжил Мьянти, – агитируя за то, что в идеале лучше бы всем исчезнуть из Бермудии, должен оговориться, что каждый имеет право выбора и никто не запрещает желать остаться в Бермудии, чтоб ей пропасть! Это политика.
– Это политика, – подтвердил Ольмек. – И мы сейчас с вами потренируемся. Начнем со взаимной критики.
Братья молчали. Они бы не прочь подвергнуть друг друга взаимной критике, но как это сделать?
– Мы забыли! – сказал Мьянти. – Они же пожелали исчезновения друг другу, они друг друга не видят и не слышат!
– Да, я как-то упустил это из вида, – задумался Ольмек. – И что делать?
– Ладно, мы попробуем, – сказал Ник. – Где он находится?
Ольмек указал ему направление, Ник повернулся и сказал:
– Вечно ты считаешь себя умней других.
– Я не считаю себя умней других, – ответил Вик, – я считаю себя умней тебя – потому что это правда. Я старше, я больше знаю.
– Он знает! Можно знать полным-полно всего, а оставаться дураком! Ты одно с другим не путай!
– От знаний развиваются мозги, это всем известно! – с усмешкой сказал Вик.
– Если у кого их мало, развивай не развивай, толку нет! А если кто от природы умный, то он, если чего не знает, просто соображает! – заявил Ник.
– Как можно соображать про то, что не знаешь? – ехидно спросил Вик. – Ну давай, сообрази что-нибудь про квадратные уравнения! Не сможешь – потому что не знаешь!
– Вот пристал ты ко мне с этими квадратными уравнениями! – возмутился Ник. – Ну да, мы их не проходили! Только зачем их вообще проходить, не понимаю? Они мне в жизни никогда не понадобятся – это раз. А компьютер на что? Это два!
– Да ты им пользоваться не умеешь до сих пор! Только играешь!
– Зато уж получше тебя!
– Ты?
– Я!
– Ой, не смеши!
– А ничего смешного и нет.
Тут Ольмек перебил братьев:
– Постойте, постойте! Вы что, начали слышать друг друга?
– Нет, – сказал Вик.
– Нет, – сказал Ник.
– А как же это у вас получается?
– Да мы вечно спорим про одно и то же, – ответил Ник. – Раз сто уже спорили. Я наизусть знаю, что он скажет.
– Мы спорим всегда об одном и том же, – в свою очередь сказал Вик. – Мне наперед известно, что он скажет.
Ольмек и Мьянти переглянулись.
– Что ж, это обнадеживает, – сказал Мьянти. – Идите и отдыхайте.
Братья удалились, а Председатели начали совещаться:
– Ничего не выйдет, – сказал Ольмек. – Дискуссия на таком детском уровне нас не устраивает.
– Придется взять все в свои руки, – решил Мьянти.
– То есть вы хотите…
Ольмек не договорил, но Мьянти его понял:
– Именно!
А что он понял, вы, дорогие читатели, тоже поймете – чуть позже.
54. Олеги добиваются внедрения финансов
Олеги в кратчайший срок разработали финансовую систему Бермудии. Им не терпелось привести ее в действие, тем более что деньги были готовы, но им объяснили, что сначала надо составить подробный план в двадцати четырех экземплярах, помощники вице-председателей рассмотрят его в течение полугода и передадут на утверждение вице-председателям, а те через три месяца – Председателям, а те через год – королю, который будет избран. Король должен будет внести поправки и вернуть на доработку Председателям, Председатели – вице-председателям, те – помощникам, помощники, доработав, вернут обратно вице-председателям…
Одно объяснение заняло два часа.
Олеги отчаялись, а потом вспомнили, что там, откуда они прибыли, тоже много мороки, но эту мороку можно обойти, если попасть сразу к тем людям, от которых зависит решение вопроса.
То есть им надо было оказаться у Ольмека и Мьянти. Но ни Ольмек, ни Мьянти не желали их видеть. Следовательно, попасть к ним было невозможно. Олеги стали размышлять, как обойти эту хитрую бермудийскую закономерность. В прежней жизни, если у них, то есть у него, у Олега, из которого получились все эти Олеги, была необходимость попасть на прием, например, к большому чиновнику, он искал ходы через подчиненных. Так нужно поступить и здесь.
Но всем вместе нельзя, поэтому Олеги поручили действовать Олегу-Финансисту-Хорошему, выбрав его большинством голосов (неожиданно оказался за него Олег-Финансист-Нехороший, понимавший, что в некоторых делах надо вести себя честно, а пусти его, он не удержится, сунет взятку и все испортит).
Олег-Финансист выяснил, что одна из сотрудниц, благосклонно на него поглядывающая (равно как и на всех прочих Олегов, появлявшихся по очереди в коридорах), находится в приятельских отношениях с Грязью Кошмаровной Сволочатовой, а Грязи Кошмаровне симпатизирует Мьянти – не служебно, а лично. Олег- Финансист подошел к этой сотруднице (ее звали Имма), сказал несколько приятных слов, подарил воображеланную шоколадку, та засмущалась, заулыбалась, после этого Олег изложил ей свою просьбу, и она взялась помочь. Она связалась с Грязью Кошмаровной, та была занята, но Имма сказала ей, что недавно покрасила волосы в оливковый цвет. Какая женщина удержится от того, чтобы посмотреть, как другая женщина испортила свои волосы? И Грязь Кошмаровна тут же приняла сотрудницу, а с нею заодно и Олега-Финансиста. Правда, Имме пришлось действительно на ходу воображелать себе оливковые волосы.
– Какая красота! – сказала Грязь Кошмаровна. – Но вам совершенно не идет.
– Почему? – огорчилась Имма. Хоть она и перекрасилась не всерьез, ее это задело.
– Потому что такие волосы может позволить себе красивая женщина, а вы, Имма, женщина некрасивая!
Такой стиль общения между бермудянами был обычным. Люди умеют скрывать свои настоящие мысли, когда общаются коротко и мимоходом, если же они знают друг друга десятилетиями, а то и столетиями, как здесь, быть постоянно неоткровенным очень трудно, вот многие и решили, что легче сразу же говорить правду, не дожидаясь, пока тебя поймают на лжи.
Обычно это воспринималось нормально, но Имма обиделась:
– Неправда, Грязь Кошмаровна, меня все считают симпатичной! И даже красивой!
Грязь Кошмаровна подумала и честно сказала:
– Да, пожалуй. Просто я ведь втайне ненавижу всех молодых красивых женщин и никак не могу от этого избавиться. Извините, Имма.
Олег-Финансист, нетерпеливо слушавший пустой, как ему казалось, дамский разговор, не выдержал:
– Прошу прощения, дело не терпит!
Он в нескольких словах объяснил Грязи Кошмаровной, в чем заключается дело.
– Вы думаете, деньги могут изменить нашу жизнь? – спросила Грязь Кошмаровна.
