К себе я почти бежал. Нашел на столе спички, зажег свечу. Сел на кровати, глядя на неохотно разгорающийся язычок пламени. По комнате поплыл уютный запах расплавленного стеарина.
— Что случилось? — Крис беззвучно вошел в комнату.
Вид у него был самый обычный. Джинсы, футболка, старые кроссовки, меч у пояса.
— Посмотри… — я протянул ему листки. — Это план замка. На нем все комнаты и коридоры, которые нам известны.
Он даже не стал смотреть — понял и так.
— Которые нам известны?
— В центре замка остается белое пятно. Между Тронным Залом и кухней. Там помещение — пять на пять метров, — в которое не ведет ни одна дверь.
Крис молчал очень долго. Я не удивился бы, скажи он, что ему давным-давно известно про это «белое пятно». Но Крис сказал другое:
— Предлагаешь пробраться туда?
— Да. Сломаем стену.
— А нам разрешат?
Я посмотрел в глаза Криса. Мне стало не по себе от этого простого вопроса. Крис, наш командир, самый храбрый и сильный на острове… Неужели ты смирился?
— А мы никого не спросим, — очень твердо сказал я.
— Дима, иногда пришельцы запрещают самые безобидные вещи. Они, например, не против занятий сексом. А вот если парень с девушкой любят друг друга, то с ними случаются неприятности. Их быстро убивают на мостах… или они случайно падают в море… или вообще исчезают среди ночи. У нас очень трудно любить. Я думаю — не потому, что пришельцам не нравится чья-то любовь. Наоборот, они ее прекрасно используют. Человеком, который любит, управлять проще, чем тем, кто боится за себя.
Вот оно что. Я отвернулся и тихо ответил:
— Тогда решай сам. Или посоветуйся…
Прошла секунда, другая. Потом Крис сказал ласково и насмешливо:
— Глупый… Нам с Риткой все равно немного осталось. Таким взрослым, как мы, жить на островах запрещено. Я думал о тебе с Ингой, вы можете спокойно выдержать года три-четыре.
Я хотел возмутиться: при чем тут Инга? Но сказал неожиданно для самого себя:
— Спасибо, но мы не хотим сдаваться им просто так… Три года — это слишком мало, чтобы их хватило пожить, и слишком много, чтобы их выдерживать.
— Тогда буди ребят, Димка, — с непонятным облегчением предложил Крис.
Поискать дверь предложил Толик. Он же ее и нашел.
Эта часть стены несколько выделялась на общем фоне. То ли немного светлее были камни, то ли чуть по-иному сложены.
Тимур с Ильей сходили в подвал за ломами — их там было две или три штуки. Подвал мы перестали закрывать с неделю назад — если среди нас и оставался наблюдатель пришельцев, сообщать ему было нечего. Заговоры на Тридцать шестом острове кончились.
Потом мы ломали стену. Камни были скреплены цементным раствором, на наше счастье — некачественным, с годами не затвердевшим, а, наоборот, осыпавшимся.
Вначале мы пытались расколоть камни, потом сообразили, что надо выбивать цемент, вставлять в отверстие лом и, раскачивая его, выковыривать отдельные булыжники. После этого работа пошла быстрее.
Когда в окна начали неторопливо вползать солнечные лучи, Крис озабоченно сказал:
— Ребята, давайте поторопимся. Через полчаса сойдутся мосты.
— Разминки сегодня не будет? — хрипло спросил Тимур, поднимая лом для нового удара.
— Разминайтесь за работой, — отрезал Крис.
— Ясно, — Тимур размахнулся и ударил по стене. Лом выбил здоровенный камень и провалился в образовавшуюся дыру. Тимур едва успел его выпустить, чтобы не ободрать руки о край проема. Мы замерли.
Первым опомнился Крис. Он отобрал у Толика второй лом и несколькими ударами расширил отверстие. Стоило каменной кладке утратить свою целостность, как она стала разваливаться от малейших толчков. Сила любой стены в ее монолитности. Утратив ее — стена обречена…
Камни с грохотом проваливались в расширяющееся отверстие. В него уже можно было пролезть, но мы не спешили. Под нашими ударами стал появляться заложенный когда-то дверной проем. Я выждал мгновение, когда Крис опустил свое орудие, отдыхая, и подошел к проему. Нагнулся, заглядывая в него. Меня никто не останавливал. Заглянуть в темноту — это, оказывается, не менее трудно, чем разрушить стену.
Вначале я ничего не видел — глаза привыкали. Из отверстия тянуло застоялым воздухом — не душным, и не спертым, именно застоялым. Им никто не дышал десятки лет, вот в чем дело. В каменной клетке умирает даже воздух.
— Что там? — тихо спросил Меломан.
А я молчал. Из темноты на меня смотрели чьи-то глаза. Живые и мертвые одновременно. Печальные, усталые глаза.
— Здесь портрет, ребята, — сказал я наконец. — У противоположной стены стоит большой портрет. Дайте факел.
Мне всунули в руки палку, обмотанную просмоленной пылающей тканью. Держа факел перед собой, я протиснулся в проем.
Помещение оказалось довольно большим. Те самые пять на пять метров, которых не хватало на плане. Вверху стены сужались, так что получалось нечто вроде усеченной четырехгранной пирамиды. Ни окон, ни других дверей в комнате не было. На двух дощатых ящиках у противоположной стены косо стояла картина в деревянной раме. Бородатый мужчина в терновом венке. Иисус Христос. На стене висело еще несколько икон.
— Это церковь, часовня, — растерянно сказал я пролезающему за мной Крису. Посветил факелом вокруг.
Бочка. Рассохшаяся, опрокинутая на бок. Еще несколько ящиков. Пустые жестянки — из-под консервов, что ли? Я что-то белое, рассыпанное по полу, прикрытое полусгнившими остатками одежды. Меня замутило.
Их было трое или четверо — тех, кто умер в замурованной наглухо часовне. Двое лежали рядом со мной, обнявшись или прижавшись друг к другу. У стены виднелись еще несколько маленьких, жалких кучек тряпья и костей.
— Жестоко, — вполголоса сказал Крис и взял меня за руку. Он тоже увидел скелеты. — Их жестоко убили, Димка.
— Они сами себя убили, — растерянно ответил я.
У стены стояло ржавое ведро с окаменевшими остатками раствора. Дверь замуровывали изнутри, а снаружи ее лишь оштукатурили.
Крис медленно нагнулся, поднял что-то с пола.
— Тетрадь, Дима.
Нам повезло, бумага почти не пострадала. Тетрадь пожелтела, разодранная посередине обложка покоробилась, но буквы были видны даже при свете факела.
Оказавшийся в часовне вслед за нами Тимур присвистнул при виде скелетов, подошел к ящикам. С хрустом оторвал одну из досок. Восторженно произнес:
— Крис! Тут, кажется, оружие!
Почему-то нас это даже не взволновало. Не сговариваясь, мы с Крисом стали выбираться наружу. На смену нам мгновенно нырнули Толик и Меломан. Крис молча подошел к окну, оглянулся, протянул мне тетрадь.
— Давай… Читай.
Вокруг нас были лишь девчонки, ребята рылись среди ящиков… Трещали отдираемые доски. Чему-то шумно восхищался Илья.
