Джедхор гнал лошадей, пытаясь оторваться от преследователей. Густая пыль туманила глаза и, забивая нос, не давала дышать, но Джедхор как будто не замечал этого. Он крепко держал поводья и, то и дело, взмахивая плетью, подгонял резвых сирийских жеребцов. Однако через некоторое время кони Джедхора стали уставать. Долгий путь по реке в тесном деннике, без разминки, не пошёл им на пользу. Внезапный быстрый бег очень утомил их, дыхание стало тяжёлым, бока взмокли, изо рта капала пена. «Ещё немного, – подумал Джедхор, – кони, не выдержав, падут, и тогда…», – он на мгновение закрыл глаза, в ужасе представив себе этот трагический исход. «О, Великие, могущественные боги, владыки неба, земли и вод! Услышьте мои молитвы! Будьте щитом моим! Дайте силу моим коням!» – молился Джедхор, думая только о том, как бы дотянуть до стен города.
Расстояние между колесницей Джедхора и преследователями неумолимо сокращалось. Лучники, вновь натянув тетиву, выпустили стрелы, одна из которых со свистом пронеслась над ухом Джедхора, но тот лишь крепче сжал поводья и, стиснув зубы, продолжал гнать лошадей к спасительным воротам. Страх за свою жизнь куда-то исчез, в ушах – лишь топот копыт, в глазах – только город, только ворота…
Апуи, бросив взгляд на Джедхора, не узнал его: каменное лицо, плотно сжатые губы и широко раскрытые глаза, смотрящие в одну точку. Слуга никогда прежде не видел своего господина таким. Казалось, Джедхор впал в оцепенение. В его глазах не было ни страха, ни надежды – в них не было
Ещё одна стрела пронеслась совсем рядом, задев плечо Апуи. Слуга схватился за раненое место, из которого потекла кровь, но не издал ни звука, чтобы не отвлекать Джедхора, а только зажмурился и прикусил губу. Сквозь полуприкрытые веки и серую пелену пыли Апуи уже различал лица воинов, приблизившихся настолько, что стрелы могли почти беспрепятственно настичь его и Джедхора. Воины вновь невозмутимо натянули тетиву своих луков и, прицелившись, готовы были выпустить смертоносные стрелы…
Глава 18
ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД – ПРОШЛОЕ
Ребята успели пробежать по Арбату метров сто, когда, обернувшись, увидели позади преследователей. Конечно, сказалась неопытность: надо было идти спокойно и юркнуть в первый же попавшийся магазин, ресторан, да куда угодно – чтобы там затаиться и выждать. Теперь оставалось одно – сворачивать в любой переулок и прятаться в доме, выбранном наудачу. Только где там спрячешься? Да и подъезды все закрытые… Надежда была лишь на Сашу, лучше всех знающего эти места. И Саша старался, как мог, оправдать доверие.
– За мной! – крикнул он на бегу. – И быстрей! Вон в тот дом! Там есть потайная дверь в соседнее строение.
Дом был старый, облупленный, нежилой, явно приготовленный под снос. И то, что дверь в него не забили, казалось настоящим чудом. Очевидно, здесь работали накануне, да так и бросили всё до понедельника.
– Эта потайная дверь… раньше… была завалена… мусором, – Саша говорил отрывисто, потому что останавливаться было нельзя, а все трое уже запыхались.
– Ладно, – откликнулся Ваня, – другого… выхода…похоже… нет.
Ребята буквально влетели в обветшалый дом. Здесь царили полумрак, запустение и унылый запах брошенного жилья. Угнетающая тоска охватывала любого человека в таком месте, а если ещё за тобой гонятся…
А ведь когда-то это было шикарное здание, претендующее даже на некоторую помпезность. Широкая каменная лестница с красивыми перилами, замысловатая лепнина по стенам и потолкам, тяжелые старинные двери, большие окна – всё это напоминало о благородном прошлом ныне заброшенного дома. При взгляде на эти жалкие остатки былой роскоши, молодым людям невольно захотелось остановиться, помолчать, задуматься о жизни и смерти, однако надо было бежать, бежать и бежать.
Миновав два пролёта, ребята остановились на широкой площадке. Саша шмыгнул в маленький закуток, где, по его прошлым воспоминаниям, находилась та самая потайная дверь, соединяющая два дома. Ваня и Аня последовали за ним. Собственно это был не закуток, а коридор, достаточно длинный и совсем тёмный, так как уличный свет практически не проникал сюда. Где-то на середине пути они наткнулись на завал из пустых картонных коробок и прочего мусора. Саша вслепую с не слишком уместным в данной ситуации шумом разгрёб проход, и друзья кинулись дальше, в глубину коридора. Наконец, добежав до заветной двери, они застыли в растерянности… Дверь была заколочена. Глаза уже привыкали к темноте и различали толстые дюймовые доски. Саша в отчаянии попытался оторвать одну из них. Потом попробовал Ваня. Бесполезно. От досады Саша пнул доску ногой и хотел что-то сказать, но тут внизу хлопнула дверь и послышались торопливые шаги. Никто не сказал ни слова, каждый догадывался сам: «Это – они».
– Быстро на чердак! – шёпотом скомандовал Саша.
Спотыкаясь о коробки, доски и куски штукатурки, они бросились прочь из коридора, на площадку и дальше – по лестнице вверх. Звук их шагов был нисколько не тише, чем у тех двоих, и предательски разносился эхом по всем этажам.
Услышав удаляющийся топот, преследователи тоже прибавили шагу. От убегающих ребят их отделяли каких-нибудь два-три пролета.
Открытая дверь на чердак была настоящим везеньем. Но что за ней? А за ней оказалось временное жилье местных бомжей. Тут было и некое подобие лежанки, застеленной всяким тряпьем, и что-то, напоминающее стол с остатками пищи и мутными стаканами (Аня от всего увиденного даже передёрнулась). Но главное, возле входа перпендикулярно к стене лежала большая доска вроде той, какими заколачивали дверь внизу. Саша мигом смекнул, для чего использовалась эта доска. Когда вопрос касается жизни и смерти, человек становится на удивление сообразительным. Доска была отпилена таким образом, что если один её конец подпирал собою ручку закрытой двери снизу, то другой утыкался аккурат в основание несущего столба посреди чердачного помещения. Видно было, что этот импровизированный запор использовался регулярно: следы, оставленные доской ясно читались с обеих сторон.
Саше хватило пяти секунд, чтобы поставить доску в распор и убедиться в надежности этой конструкции.
– Класс! – восхитился Ваня.
Анюта же только шумно выдохнула и ничего не сказала.
