Ник замолчал. Глаза его словно остановились или остекленели. Вик знал – так с братом бывает в двух случаях: когда тот объестся и прислушивается, что творится в его бедном животе, и когда ему в голову приходит неожиданная мысль. Вик еще любил подшучивать: тебе, Ник, говорил он, мысли так редко в голову залетают, что ты каждый раз удивляешься, как они туда попали. Ник, естественно, обижался.
Но сейчас Вик отнесся к мыслительному процессу Ника с полным уважением. А Ник все молчал. Видимо, мысль на этот раз была очень уж большой и неожиданной.
– Ну? – не вытерпел Вик. – Что?
– А то. Откуда он знает, что БГ нас назвал боюпами? А помнишь, когда мы к Страхову первый раз попали, он сразу нас назвал по именам, хотя мы ему их не называли?
– БГ ему по телефону сказал. И про боюпов тоже. Они же общаются, если сообщники.
– Постой, постой! БГ изображает, что он тупой и грубый. Но про боюпов – это он придумал! Профессора там не было! А кто любит придумывать такие сокращения? Профессор! А еще – ты видел, какие у профессора усы, какая борода? Ненатуральные какие-то. И все время одинаковые, будто он их не стрижет, а они не растут. Помнишь Андреева?
Вик помнил Андреева: друг отца, литератор, бескорыстнейший, как говорила всегда о нем мама, человек, носивший старомодные усы и бороду.
– Да, и что?
– А то. Ты извини, у тебя взгляд неразвитый, а я наблюдаю, я тренируюсь. У Андреева каждый раз усы и борода другие, то больше, то меньше, смотря когда пострижется. А у Страхова всегда все одинаково. А еще БГ говорит всегда ненатурально. Хрипит, будто простуженный. Но не может же он быть все время простуженным! А еще – ты хоть раз видел БГ и Страхова вместе?
Вик начал догадываться:
– Ты хочешь сказать…
– Именно. Я хочу сказать, что Страхов и БГ – одно и то же лицо!
– Ничего себе! А зачем?
– Не знаю. Ну, может, чтобы один сваливал на другого. То есть Страхову надо проводить эксперименты, а он делает вид, что его заставляет БГ!
– Точно! – согласился Вик. – Известный исторический принцип: разделяй и властвуй. Хотя нет, не совсем так. Короче: когда у власти один человек, то на него все шишки, а когда два, то люди всегда думают, что виноват кто-то один из них. Все восстали на БГ, война чуть не началась, Страхов тут же отыскал где-то стабилизатор. И все считают, что он их спас. А он из людей баранов сделал! – гневно сказал Вик.
– Надо искать, где девчонки спрятаны. Есть там дочка Страхова или нет, это мы выясним, но там еще Женька с Димкой. Все-таки нас уже будет не двое, а четверо!
И браться, соблюдая повышенную осторожность, стали пробираться по лесу.
Сначала обследовали становище страбынетов и нашли там большой пакет с сухарями и несколько бутылок воды, чему очень обрадовались.
Потом пошли к скалистой стене, к пещерам.
Входов в разветвленные лабиринты здесь было много – в какой идти? Если уж любострахи-экстремалы бродят там неделями, то им туда соваться нет смысла.
– Я вспомнил, – сказал Ник, который продолжал мыслить аналитически и детективно, – они ходили не очень долго. Значит, девчонки должны быть где-то здесь. С другой стороны, если в ближних пещерах, слишком легко найти. Мы где все были, когда они ушли?
– Во дворе.
– Во дворе. С одной стороны дома. А они могли зайти за дом, и все.
– Что все?
– А то. Под домом – подпол. В него никто никогда даже не смотрит. Эдька умный, да и Мишка тоже, они сообразили: под носом искать не будет.
– Мы так уже думали, – напомнил Вик. – Думали, что Ину спрятали рядом – на чердаке или в подвале. И что оказалось?
– Ничего не оказалось. Страхов поступил умнее, он ее у нас спрятал. Если она есть. Короче, надо вернуться и посмотреть в подполе.
Они вернулись, заглянули в маленькое окошко, Ник позвал:
– Эй, есть кто-нибудь?
Молчание.
– Придется лезть. – Ник собирался уже залезть в подпол, но Вик остановил его:
– Давай я.
– Ты же боишься.
– Боюсь. Поэтому и хочу полезть.
Ник понял брата и великодушно уступил:
– Ладно, давай.
Вик полез в окошко. В подполе стало темнее, потому что он загородил свет своим телом, когда влезал. Но вот отполз в сторону и, когда глаза привыкли, смог рассмотреть окружающее.
Правда, рассматривать было нечего. Продвинувшись немного вперед, Вик сумел окинуть взглядом все углы подпола. Никого.
Он хотел уже выбраться обратно, но тут услышал голоса и увидел, что Ник поспешно вползает в окошко.
– Солдаты! – шепнул Ник.
Братья затаились.
Они слышали шаги над головой: солдаты ходили в доме.
Потом увидели ноги в армейских ботинках, ходившие вдоль дома.
Потом в окошко еле-еле протиснулась голова.
Братья, заползшие в угол, сидели там затаив дыхание.
– Есть кто-нибудь? – спросила голова так же, как недавно спрашивал Ник.
– Ты не спрашивай, ты залезь! – посоветовал кто-то снаружи.
– Тут узко!
– Тогда гранату кинь.
– Если бы она была! И приказано же – брать живыми!
Голова исчезла.
То, что их приказано брать живыми, братьям понравилось, хотя лучше было бы, если б вообще не приказывали их брать.
Вскоре шаги и разговоры солдат отдалились и вовсе стихли.
– Вылезаем, – сказал Ник.
– А если засада?
– Что же, нам всю жизнь тут сидеть?
Засады, к счастью, не оказалось.
Братья пошли по лесу – наугад, направляясь к скалистой стене. Придется все-таки искать девчонок и Женьку с Димкой там, среди множества пещер.
Они были осторожны, двигались короткими перебежками от дерева к дереву, от куста к кусту, после этого замирая, оглядываясь и прислушиваясь.
После очередной перебежки увидели, что впереди, между деревьями, что-то висит и покачивается.
Это был гамак, а в гамаке лежал человек. Ник присмотрелся и увидел Антона. Он поневоле обрадовался знакомому человеку. К тому же появилась возможность как-то оправдаться за нападение на дом Антона, за его разорение. Извиниться хотя бы. Ник негромко позвал:
– Антон!
Тот повернулся, Ник вышел из-за куста.
– А, это ты, – не удивившись, сказал Антон. – Юный командир юных хулиганов. Ты и тут не даешь мне покоя?
– Вы не сердитесь, – сказал Ник. – У нас приказ такой был.
– Да ладно, мне теперь все равно. Мне вкололи стабилизатор, мне теперь хорошо! – Антон потянулся и
