– Можно, – подтвердил и Обломский. – Я вот долгое время был тоже как бы сразу двумя людьми. Раздвоение личности это называется. Во мне всегда один говорил «да», а другой «нет». У Страхова хуже, то есть хуже для нас: в нем оба человека – заодно. И оба против людей.
– А если их поссорить? – задумчиво спросил Ник.
– Вот! Это я и имел в виду, когда говорил, что у меня есть план!
Итак, Страхов смотрел на Вика (которому поручили стать инициатором в ссоре профессора и генерала), осмыслял информацию и никак не мог осмыслить.
Наконец до него дошло.
– Это правда, товарищ генерал? – спросил он обиженным голосом.
И ответил грубо и резко:
– Да врет он все! Как это я могу сам против себя пойти!
– Не верьте ему, профессор! – закричал Вик. – Он обманывает, он хочет от вас отделиться! Он уже отделился!
– Это ты меня обманываешь! – закричал Страхов. – Солдаты! В изменника – целься!
Страхолюбы разом повернулись и направили автоматы в сторону Вика. Но получилось, что и в сторону трибуны, потому что Вик стоял перед ней.
– Видите! – воскликнул Вик. – Они в вас целятся! Генерал вас предал!
И Страхов, запутавшийся, поверил Вику.
– Генерал, это подло! – сказал он. – Солдаты, в этой стране я хозяин! А он изменник, взять его!
– Отставить! – закричал он тут же после этого. – Не имеете права подчиняться приказам гражданского лица! Я ваш командир! Взять его!
Страхолюбы побежали к трибуне и схватили Страхова.
– Да не меня, идиоты! – кричал генерал-профессор.
Они отпустили его.
– Его! – генерал-профессор ткнул себя пальцем в грудь.
Солдаты схватили его.
– Отставить! – закричал Страхов.
Солдаты отпустили.
– Схватить! – закричал Страхов.
Солдаты схватили.
И тут полковник Обломский подошел к микрофону.
– Граждане подземелья! – обратился он к столпившимся, расстроившим колонны и смешавшимся боянам и страхолюбам. – Кого мы видим перед собой? Больного человека, страдающего раздвоением личности! И вы такому хотите подчиняться?
– Я не больной! – завопил Страхов. – Я вас уничтожу!
– Вы больной, да еще и трус! – обвинил Обломский.
– Что???
Страхов задергался в руках солдат. Для него не было страшнее обвинения, чем обвинение в трусости.
– Трус, трус! – подтвердил Обломский. – Вы, например, побоитесь сказать, где выход! Трус!
– Трус! – подхватили Вик и Ник.
– Трус! Трус! – скандировала колонна Антона, которую тот заранее подговорил.
– Трус! Трус! – подхватили и солдаты, считая, что они кричат это профессору.
– Трус! Трус! – кричали все остальные, считая, что кричат Бешеному Генералу.
– А вот и не боюсь!
– Не верим! – ответили ему.
– Ах так? Тогда все за мной! Я покажу!
И генерал-профессор, поддерживаемый и удерживаемый солдатами, устремился к стене с подъемниками.
Он повел население Страны Страха тем путем, которым сюда попали Вик и Ник, но никто не мог здесь выбраться – слишком все было запутано, да еще эти страшные лабиринты темноты, где мог встретиться крыс Кинг и где ползали, шипели неведомые чудовища. Но на этот раз не было ни Кинга, ни чудовищ: Страхов достал из кармана пульт вроде телевизионного, нажимал на кнопки, в результате освещались тоннели с нарисованными на стенах стрелками, которыми все вскоре вышли к металлическим конструкциям. Прошли по лестницам и эстакадам, оказались у площадки лифта. Обломский, увидев, какие кнопки нажимает Страхов для перемещения лифта, взял у него пульт и занялся отправкой людей наверх равномерными партиями, не допуская толчеи и лишнего скопления.
Наконец все оказались на свободе и бурно радовались.
Показалась колонна грузовиков и автобусов: кто-то словно ждал их появления. Так оно и было: люди от правительства, МВД, МЧС и Министерства обороны, не добившись толку от генерала-профессора, с которым до этого вели переговоры по единственному каналу связи, уже собирались взять Ракетную гору штурмом.
Но теперь в этом не было необходимости.
А Ник увидел бегущего к горе Олега и, спрятавшись за Вика, тихо сказал:
– Ну, будет теперь…
Но тут же ему стало стыдно, он вышел из-за спины брата и встал с ним рядом. Уж отвечать, так поровну.
А Обломский внимательно изучал пульт.
Какой-то высокий военный чин, спрыгнувший с передовой машины, выкрикнул:
– Не трогать! Нам это еще пригодится!
Обломский понял, что он имел в виду, но сделал вид, что не расслышал.
– Наверное, эта, – пробормотал он и нажал на красную кнопку с маленькой надписью «fire» (огонь).
И тут же показалось, что земля приподнялась, послышался глухой, но мощный звук взрыва, Ракетная гора на глазах стала расти – и тут же опала, ухнула вниз всей своей массой.
И на ее месте осталась продолговатая впадина.
Страна Страха прекратила свое существование.
– Что вы наделали? – в отчаянии закричал военный чин.
– А что? – поднял на него Обломский невинные глаза. – Я нечаянно нажал. Какая досада!
И он отвернулся, пряча улыбку.
Эпилог
Всех людей, вышедших из Страны Страха, подлечив, вернули к нормальной жизни. Страхолюбов отправили в антитеррористические военные соединения, бояне стали опять примерными работниками и членами семей, если они у них были, причем умные врачи объяснили им, что БОязнь НЕ успеть, не сделать, не соответствовать и т. п. – дело не такое уж плохое, если в меру. Не надо из-за этого нервничать, вот что главное. Как ни спеши, быстрее самого себя жизнь не проживешь. Математически доказано: если кто прожил на земле 70 лет, то именно столько он и прожил – не 50 и не 90, а ровно 70, минута в минуту. Бывают фантастические случаи: человек пропадает в одном месте тридцатилетним, а оказывается через минуту в другом – сорокалетним. Но это именно фантастика, а мы имеем в виду только реальные вещи.
Страхова, конечно же, засадили в психушку. Там с ним было много хлопот – он постоянно путался, считая себя то генералом, то профессором, а соединиться, как бывало прежде, уже не мог. Но дело понемногу идет на поправку: опытный психиатр Кукушкин договорился с ним, что по понедельникам Страхов будет генералом, по вторникам профессором, по средам опять генералом – и т. п. А в воскресенье у него выходной, поэтому он не генерал и не профессор, а просто человек, читает книги, смотрит телевизор, общается с соседями по палате, с другими пациентами клиники, с персоналом, и все в этот день не нарадуются на него: милейший, интеллигентнейший, добрейший человек, только очень робкий. «Ах, коллега, коллега, вам бы всегда так, – с улыбкой говорит ему Кукушкин. – Вы же сами знаете: самое страшное – это то, что человек о себе придумывает!» И Страхов соглашается, но в понедельник просыпается опять генералом, начинает командовать, кричать, распоряжаться и грозить расстрелом или тюрьмой.
Страбыты и страбынеты вернулись в свои школы. Они отличаются от многих своей ненавязчивой
