- Кто это был? - спросила она у Баб-Ягуна.
- Не знаю. Я не успел понять: он лицо руками закрыл. Но думаю, что мы за ужином легко его опознаем, - сказал Баб-Ягун.
- Как опознаем?
- А по фонарю. Ты видела, как я его дверью припечатал? Мало не покажется, - удовлетворенно произнес Баб-Ягун.
Когда они вновь вспомнили о поручике Ржевском, того уже не было. Безбашенный призрак просочился сквозь стену и исчез в неизвестном направлении.
Джинн Абдулла сизым туманом вился над конторкой. Огромная чалма сползала на лоб. Само лицо было белое, плоское как блин. С семью крупными бородавками. В отличие от обычных лопухоидных бородавок, бородавки джинна Абдуллы не пребывали в покое, а неторопливо переползали то на лоб, то на нос, то на подбородок.
Заметив Таню, Ваньку Валялкина и Баб-Ягуна, джинн неохотно оторвался от пожелтевшего пергамента.
- Чего надо? - хмуро спросил он. - Только не говорите, что забыли сдать книги. Прокляну на месте! Вчера я как раз придумал десяток отличных сглазов и одну уничтожающую поэму… Любой должник библиотеки, выслушав ее до конца, немедленно умирает в страшных судорогах. Вот послушайте…
Абдулла вытек из-за конторки и, закручиваясь спиралью, прочувствованно завыл хорошо, поставленным басом:
- Не надо никакого выжимайнуса! Мы все сдали! - поспешно крикнула Таня.
Джинн Абдулла перестал бормотать и заглянул в толстую тетрадь, где у него были записаны все должники.
- Досадно, крайне досадно, - пробурчал он как бы про себя. - Ничего, прокляну в другой раз, ближе к экзаменам… Так чего вам надо?
Ребята переглянулись.
- Мы… э-э… хотим найти какую-нибудь книгу… - нерешительно начал Ванька.
- В самом деле? Здесь двести тысяч книг… - презрительно улыбнулся джинн.
Улыбка у него была отвратительная. Сквозь нее просвечивала полка с формулярами.
- Ванька хотел сказать, что нам нужна не просто книга. Нам нужна книга, в которой можно узнать про этот знак, - добавила Таня, протягивая джинну шип.
Абдулла брезгливо взял шип двумя пальцами, повертел и стал разглядывать знак. Его брови поползли на лоб, тесня бородавки.
- Откуда это у вас? - спросил джинн.
- Н… нашли, - сказала Таня, сама толком не зная, что заставило ее соврать.
Джинн недоверчиво посмотрел на нее.
- Нашли? Такие вещи просто так не находят. Разве что… - тут Абдулла многозначительно подмигнул, - в каком-то очень древнем и забытом коридоре… Не так ли?
- Э-э… Ну да… Именно там…
Джинн осклабился. Видно было, что он не поверил им ни на грош. Однако ложь его почему-то устраивала.
- Современные маги давно забыли, что такое по-настоящему сильные заклятия, - проскрипел он. - Они боятся, они трусят вызывать действительно могучих духов. Таким духам надо платить за их услуги… Платить дорогую цену… Очень дорогую цену…
Абдулла пригорюнился. Он рухнул на конторку и закрыл пухлыми ладонями лицо. На него нахлынули воспоминания.
- Все испортили эти слюнтяи, белые маги… - зашипел он с негодованием. - А началось все с Древнира. Ему, видите ли, хотелось все упорядочить. Он запретил вызывать сильных духов, запретил человеческие жертвоприношения. Теперешняя черная магия и в подметки не годится той, что была. Раньше такие знаки встречались на каждом шагу, не то что в наше время…
- А что это за знак? Что он значит? - спросила Таня.
Абдулла отнял от лица руки и выпрямился во весь свой немалый рост. Все семь бородавок на его лице победоносно зажглись.
- Это призывное клеймо, - сказал он. - Когда-то черные маги с удовольствием его применяли. Вот смотрите, здесь желобок, по которому на клеймо поступает кровь. Кровь должна быть всегда свежей. Самая слабая - у лопухоидов. Самая сильная - у гарпий, у единорогов, у драконов. Вонзаешь этот шип в жертву и ждешь. Иногда приходится ждать долго, очень долго. Все зависит от силы крови и еще от многих причин.
Баб-Ягун незаметно толкнул Таню ногой.
- А кого призывали этим клеймом? Какого именно духа? - спросил он.
Абдулла в досаде вскинул руки.
- О, наивнейший! Как же ты не понимаешь! Дух мог быть любым. В зависимости от того, кого нужно вызвать. А теперь прочь отсюда! Берите свой шип и брысь! У меня нет времени разговаривать с такими глупцами! Я хочу дописать свою 'Поэму тысячи проклятий'…
Ребята уже направились к выходу, когда Абдулла вновь окликнул их.
- Хе-хе! Не заставляйте шип ржаветь! Запомните, он любит свежую кровь! - с заговорщицким видом произнес он.
Ребята выскочили из библиотеки. После того, что они только что услышали, непросто было опомниться. Даже джинн Абдулла, явно сочувствующий черной магии и ностальгирующий по временам, когда приносились кровавые жертвы, не поразил их так, как то, что им удалось от него узнать.
- Древняя магия! В Тибидохсе есть преподаватель или ученик, пытающийся вызвать кого-то из страшных духов… - задумчиво сказал Ванька Валялкин.
- Или уже его вызвавший, - уточнил Баб-Ягун. - Ведь шип был в шее у дракона не один день. Интересно, кому это было надо и зачем? Если бы Таня случайно не обнаружила его…
Ягун скорчил жуткую рожу, представляя, видимо, явившегося по зову духа - лопоухого, с вываленным языком и косящими глазками. Передразнивать была его стихия. Если бы в данную минуту вызванный дух оказался поблизости, он бы точно не удержался и стер бы Ягуна в порошок.
Ванька не вслушивался в оживленную болтовню Баб-Ягуна. Он продолжал думать о чем-то своем.
- Такие шипы были запрещены еще Древниром. Помните, как ухмыльнулся Абдулла, когда мы сказали, что нашли его? Он нам ни капельки не поверил. Значит, был абсолютно уверен, что в Тибидохсе такого обнаружить нельзя. Разве что в одном-единственном месте, - заметил Ванька.
- В каком? - спросила Таня.
Она примерно догадывалась, каким может быть ответ, но ей хотелось еще раз убедиться, что она не ошибается.
- Сама подумай. Где есть такое место, куда никто никогда не ходит? Место, где пропадают маги? Место, которое то есть, то его нет? - сказал Ванька.
- Исчезающий Этаж! - разом воскликнули Таня и Баб-Ягун.
- Точно, - подтвердил Ванька. - Кто-то бывает на Исчезающем Этаже и даже ухитряется возвращаться оттуда. Хотел бы я знать, как ему это удается?
На ужин вся школа волшебства, как это бывало уже много столетий подряд, собралась в Зале Двух Стихий. Длинные столы были еще пустыми. Лопухоидам потребовалось бы много часов работы, чтобы все приготовить и накрыть, но в Тибидохсе такие пустые заботы никого не беспокоили.
Академик Сарданапал вынес небольшую шкатулку и, открыв ее, громко позвал:
