— Гаишников нарочно с народом стравливают, — с горечью сказал Иван Степанович. — Скоро в нас каждый водитель плевать будет!
— Это почему, Аксакал?
— Вот смотри: ежегодно на дорогах гибнет пятьдесят тысяч человек, все чаще случаются массовые аварии с десятками жертв, — насупившись, сказал Мотовилов.
— Это общеизвестная статистика, — отозвался Сергей. — Ее все знают.
— Правильно. Все знают, но ничего не делают.
— А что тут сделаешь?
— Надо начинать с анализа. Сколько процентов погибли из-за того, что отечественные автомобили не отвечают современным требованиям безопасности? Допустим, сорок процентов. Сколько из-за того, что дороги никуда не годятся? Еще сорок процентов. Сколько из-за плохой организации скорой медицинской помощи? Еще пятнадцать! Вот и ясно, что надо делать! Прекратить выпускать гробы на колесах — это раз!
Аксакал загнул палец.
— Переделать всю дорожную сеть, — это два!
Он загнул второй палец.
— Изменить организацию оказания помощи, — это три!
В ход пошел третий палец.
— Но это колоссальный расход бюджетных денег, это ответственность чиновников и руководителей различного уровня! И решение принимается совсем другое: наказывать водителей, не пристегнутых ремнем, ужесточить сдачу экзаменов на права, заставить ездить с ближним светом фар! То есть, и дополнительные деньги с водил собрать, и ответственность на них переложить, а прессовать их — наша задача! И в глазах водителей, а это почти все взрослое население, кто выглядит крайним? Мы!
— Ну, вы и замахнулись, Иван Степанович!
— Мне на днях сосед жаловался: говорит, от постоянно включенного света и лампочки быстрей перегорать станут, и аккумулятор разрядится, и генератор из строя выйдет, и расход бензина увеличится… А это никого не шибет: на Европу кивают — дескать, там со светом ездят, потому и аварий мало! Так у них хорошие дороги, у них во всем порядок, и прав купленных нет, и все машины с АБС и аэрбеками… Это, говорит, все равно, что заставить всех гамбургеры есть, чтобы уровень жизни поднялся до американского!
— Это уже политика, Аксакал, может, сосед вас нарочно провоцирует? — засмеялся Сергей.
Тот махнул рукой.
— Чего теперь меня провоцировать? Кому я нужен?
— А когда сами служили, об этом не задумывались?
— Я тебе скажу, тогда Системы не было! И коррупции не было. Каждый сам для себя колдовал. Ну, может, начальнику подарок купит или занесет долю малую — за должность, за звание… В Узбекистане, там — да! Я как-то был на переподготовке в Москве и с одним лейтенантом из-под Ташкента познакомился. Он мне дедушкой казался! Наверное, выглядел так, но и лет ему было немало — под полтинник. Ничего не знал: ни законов, ни приказов, ни инструкций. Спрашиваю: как ты работаешь? А он смеется: сяду в тени, на камушек, свистну — машина остановится, водитель выйдет, поздоровается, я ему говорю: «Положи троячок под тот камень!» Просто за уважение. А если нарушил — тогда червончик или больше… Так и сижу всю смену. А потом вынул деньги из-под камня — и пошел… Вот и подумай: зачем ему знать законы? Он знал свисток и камень. Ну, и еще — сколько надо начальнику дать, чтобы уважал и продлевал срок службы… Я про него всем рассказывал, аксакалом называл, так ко мне это прозвище и прицепилось.
Иван Степанович приподнял пустую бутылку, посмотрел на просвет, поболтал.
— Неужели бутылку выпили? — не слишком натурально удивился он.
— Значит, была все же коррупция? — спросил Сергей, раскупоривая коньяк. — Вы начальству давали, он начальству давал — это же она и есть!
— Не, Серега! — серьезно покачал головой пенсионер. — Тогда схем не было, «зеленых коридоров» не было, денежных потоков наверх не формировали… В России, по крайней мере. Про Кавказ, Закавказье, Среднюю Азию не говорю — там бакшиш испокон веков в почете…
Они перешли на коньяк.
— А что за схемы? Что за «зеленые коридоры»? Какие потоки? — спросил опьяневший Сергей.
Мотовилов бросил было на него острый взгляд, но, решив, что вопрос вполне допустим для неопытного новичка, эту остроту пригасил.
— А чего, тебя Смирнов в курс не вводил?
Сергей пожал плечами.
— Да, вроде, нет… Бронежилет надевать учил, товарищей страховать…
— Ну, ладно, давай! — поднял рюмку Аксакал. — За все хорошее!
А выпив, продолжил:
— По схемам раньше не работали, эта зараза лет десять-пятнадцать, как появилась… Когда каждый знает, что сколько стоит — должность, звание, направление на учебу, повышение, сколько какой пост стоит… Ты вот в козырное место попал, а мог под Грушевку, на проселок… А там только коровы ходят да садоводы на свои участки навоз везут. Не разгуляешься…
— Да я и тут не разгуливаюсь…
— Во! — Аксакал пистолетом выставил корявый палец. — Потому ребята и сомневаются! Говорят, за деньгами не гонишься, зачем тогда пришел на Южный? И вообще — мол, слишком правильный. А таким в неправильной Системе нельзя быть — она тебя проглотит и высрет!
— Ладно, буду исправляться, постараюсь стать неправильным…
— Эх, — крякнул Аксакал. — Жалко мне тебя. И чего ты полез в ментовку? Пошел бы в ФСБ, в прокуратуру — там все же работа почище…
— Грязи везде хватает, — сказал Колтунов. — Все от человека зависит.
— Это правильно рассуждаешь, молодец! Давай за тебя выпьем!
Мотовилин раскраснелся, расстегнул ворот рубашки, встал и открыл форточку.
— А что за «зеленые коридоры»? — как бы между прочим спросил Сергей.
— О-о-о! — старый гаишник выразительно поднял взгляд вверх. — Это сейчас в нашей работе главное!
— Да ну? — удивился новичок. — А я сколько работаю, про коридоры вообще ничего не знаю!
Аксакал кашлянул.
— Я имею в виду — в «теневой» работе. Сколько можно получить с водочной фуры или с бензовоза?
Сергей пожал плечами.
— С большегрузным транспортом другие работают. Я только по легковушкам…
— Ну, тысячу, ну, три, ну, пять… А когда пропускаешь машину по специальному списку, за это совсем другие деньги положены! На этих деньгах вся наша Система строится! Не каждый пост входит в Систему, а Южный — входит! Это тут купюры в чемоданчик укладываются и в Москву отправляются! Вот и получается денежный поток в Центр! А вниз идут поощрения, должности, звания… А главное — благорасположение большого начальства! Поддержка на все случаи жизни!
Мотовилин усмехнулся.
— Вот наш Смирнов — он вроде простой мужик, из деревенских, выше капитана не поднялся… Но это только видимость! У него такая поддержка — не поверишь! Если он даже пост спалит по пьянке, — и то ему ничего не сделают. Ну, объявят выговор для вида! Хотя, конечно, Смирнов — только шестеренка, без Симакова он ничего не значит. Да и Симаков шестеренка для Тараева. А Тараев — для московских начальников. Чем свыше смотришь, тем больше шестеренок… Но и от них много зависит. Поэтому Южный пост наверху в почете… Как думаешь, почему наши на контрольную машину со спиртом не клюнули?
Сергей икнул.
— Честные потому что!
— Не прикалывайся! — свел брови Аксакал. — Потому что ценят его на самом верху, пост-то наш!
