— Может быть. Возраст тоже имеет значение. Если он — налогоплательщик…
— Нет. Этот человек не платит налогов. — Она смутилась. — Нет, в любом случае пока не платит.
— Ммм… — Гейвин тактично не заметил ее очевидного замешательства. — Значит, платят родители?
— Наверное.
— Если вы считаете, что этот человек…
— Это мальчик.
— Если вы считаете, что этот мальчик до сих пор живет дома, то мы могли бы найти его через родителей.
— Ах вот как.
— Есть ли у него что-нибудь особенное? Что было бы задокументировано где-нибудь?
— Да. Да, конечно.
Гейвин признался, что после той встречи в такси он в течение часа лазал по сети, ища ее контакты.
— В полиции на вас досье. Вы знали об этом?
Она покачала головой.
— Скорее всего, вас проверяли, когда вы поступали на работу.
— Ах да. — Она вспомнила, что тогда нужно было заполнить нечто вроде анкеты.
— Я мог бы заглянуть в ваш банковский счет, если бы захотел, но я не стал.
— Что?
— Шутка. И потом, в женщинах меня привлекают не деньги, а мозги.
Рона заметила, что это одно и то же.
— Так что там у вас? — сказал он.
Рона протянула листок бумаги, где были указаны дата рождения Лайема, место рождения и фамилия усыновителей.
— На это потребуется время.
— Хорошо.
— Вы хотите заняться этим сейчас?
До нее дошло, что на вечер он планирует и другие занятия.
— Простите. Если это слишком хлопотно…
Он согласился либо из вежливости, либо потому, что надеялся переспать с ней.
— Ладно, — сказал он, касаясь ее руки. — Вы идите домой. Я дам вам знать, если найду что- нибудь.
— Я лучше останусь, — ответила она.
Она наблюдала за его работой, сидя рядом. Сначала он пояснял ей свои действия. Он начал с главного налогового управления в Ист-Килбрайде, где могли содержаться сведения о налоговых отчислениях приемных родителей мальчика. Заметив ее недоумевающий взгляд, он сказал, что у него есть разрешение на доступ, поскольку он отслеживает данные, интересующие полицию.
— Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности.
Он усмехнулся:
— Со мной ничего не случится. Не забывайте, что я большой в этих делах спец.
Увлекшись, он прекратил объяснять, куда и каким образом проникает, и Рону незаметно сморила дремота. Гейвин, наверное, перенес ее на кровать, на которой она позже и проснулась, с трудом соображая, где находится.
— Простите, — стала она извиняться.
— Ничего страшного. Идите сюда, смотрите, что я нашел.
Джеймс и Элизабет Хоуп зарегистрировали усыновление ребенка месяц спустя после того, как медсестра забрала Лайема из рук Роны. Младенца назвали Кристофер Лайем Хоуп. Эдвард был прав. Лайем не имеет отношения к убитому студенту.
Гейвин с трудом подавил зевок, и до Роны вдруг дошло, что он, должно быть, чертовски устал.
— Простите, — сказала она, вставая.
— За что?
— Что заставила вас работать полночи.
— Вы это хотели знать?
Она с благодарностью кивнула:
— Спасибо.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Сейчас я вам распечатаю копию.
В ожидании такси оба чувствовали себя неловко.
— Я был бы вам очень признателен, если бы вы выписали, что вам нужно, и уничтожили эту бумагу, — сказал Гейвин, смущаясь.
— Разумеется.
У двери Гейвин легко коснулся губами ее щеки. На мгновение ей стало жаль уходить, но лишь на мгновение. Она поблагодарила его и села в машину. Дверца захлопнулась, она осталась одна.
Проезжая по темному и молчаливому городу, Рона вспоминала, как быстро Эдвард выполнил ее просьбу. Но на ее вопрос, как ему это удалось, он не ответил. Он юрист. Он работает с юридическими документами. В его уверенном тоне Рона различила скрытую нотку тревоги. Она его напугала, и он хотел отделаться от нее, и побыстрее.
Когда она добралась до своей квартиры, на небе уже занимался рассвет. Неделя отпуска подходила к концу. В понедельник нужно возвращаться на работу, и придется признаться, что во Францию она не ездила. Ей отчаянно захотелось, повернув ключ в замке, открыть дверь и увидеть Шона, спящего в их большой кровати, влезть под одеяло и обнять его.
В сумраке прихожей вспыхивал зеленый огонек автоответчика, но она не нажала на кнопку, чтобы прослушать запись. И так слишком много забот. Автоответчик подождет до утра. От Шона нет ничего уже три дня, не решил ли он окончательно порвать с ней? Отчего-то она не могла заставить себя позвонить ему. Ей нужно взяться за ум. Но это невозможно, пока она не нашла своего сына.
Рона заперла дверь и прошла в пустую спальню, так и не услышав сообщения, которое оставила ей Крисси, говорившая тоненьким от страха голоском.
16
Крисси с мольбой смотрела на дорогу, надеясь, что вот-вот появится еще одно такси, на этот раз свободное. За последние пятнадцать минут мимо промчались уже две машины. После второй неудачи она пошла пешком. В ее измученном мозгу лихорадочно крутились одни и те же мысли. Она ничем не может помочь. Это уже не имеет значения, твердила она себе. Надо было сразу рассказать кому-нибудь о шрамах на шее у Нейла. Роне, полиции, все равно кому. А она не сделала этого. А теперь уже поздно.
Заметив вдали черную тень, она бешено замахала руками. Такси скрылось под горой, а когда вынырнуло в пятидесяти ярдах от нее, оранжевый огонек не горел, что означало «занято». Крисси чертыхнулась в отчаянии, уверенная, что эту машину заказали по телефону. Но она ошибалась. Такси остановилось, и Крисси, молча поблагодарив, швырнула в салон сумку и села сама.
— Куда, цыпа?
Прошло уже восемь часов с тех пор, как они разговаривали с Нейлом. Он предупредил, чтобы она не
