кто хотел помочь уйгурам вернуть их земли!
Староста занес руку для удара, но судья остановил его знаком.
Наклонившись в кресле, он спокойно сказал:
— Мне некогда тратить время попусту. Твоя правая нога и так сломана — ты не испытаешь особенного неудобства, если то же самое случится и с твоей левой ногой.
И судья вновь сделал знак старосте.
Два пристава опрокинули уйгура на спину и встали ногами на его ладони. Еще один принес деревянные козлы высотою в два фута.
Староста поднял левую ногу Ульджина, положил ее на козлы и привязал к ним, а затем вопросительно посмотрел на судью.
Судья кивнул, и один из приставов — мускулистый силач — нанес удар по колену тяжелой дубинкой.
Уйгур хрипло закричал.
— Не торопись, — приказал судья приставу, — наноси удары медленно.
Пристав два раза ударил по лодыжке и еще два раза — по бедру.
Ульджин кричал и ругался на своем языке, наконец, после нового удара по лодыжке, он выкрикнул:
— Настанет день, когда наши орды ворвутся в вашу проклятую страну, опрокинут стены и сожгут города. Тогда мы убьем вас всех, а ваших жен и детей обратим в рабство…
Тут он сорвался на протяжный вопль, поскольку палач еще раз изо всей силы ударил его по лодыжке. Когда палка вновь взлетела в воздух, чтобы нанести последний, крушащий кость удар, судья Ди поднял руку.
— Ты же понимаешь, Ульджин, — спокойно молвил он, — что этот допрос — пустая формальность. Я всего лишь хочу, чтобы ты подтвердил то, что твой китайский союзник уже и так сказал мне, когда доносил на тебя и твое племя. Мне известен весь ваш заговор!
С нечеловеческим усилием уйгур вырвал ладонь из-под ноги палача. Приподнявшись на локоть, он выкрикнул:
— Не пытайся обвести меня вокруг пальца, судейский пес!
— Увы, — холодно заметил судья Ди, — китайцы намного хитрее вас, глупых варваров. Твой приятель притворился, будто он на твоей стороне, а когда настал час, донес на тебя. Вскоре трон предоставит ему высокую должность в благодарность за ценные сведения. Неужели ты не видишь, что ты и твой невежественный хан остались в дураках?
Во время этой речи судья сделал знак Ма Жуну, который вывел Да Кея и поставил перед помостом.
Увидев распростертого на полу уйгура, Да Кей побледнел как смерть. Он попытался убежать, но Ма Жун вцепился ему в руку железной хваткой.
Когда же уйгур заметил Да Кея, он разразился целым потоком проклятий.
— Собачье отродье! — кричал он. — Жалкий предатель! Будь проклят день, когда честный уйгур доверился двуличной китайской шавке.
— Ваша честь, этот человек не в своем уме! — закричал Да Кей.
Судья Ди не обратил на эти слова никакого внимания. Он спокойно обратился к уйгуру:
— Кто были твоими сообщниками в усадьбе этого человека?
Ульджин назвал имена двух уйгурских воинов, которых Да Кей нанял в качестве учителей фехтования. Затем он закричал:
— И знайте, что среди китайцев были еще предатели! Этот пес Да надул меня, но я клянусь, что кроме него я нашел и других ублюдков, которые готовы были на все ради денег!
И он назвал имена трех лавочников и четырех солдат.
Дао Гань записал их.
Судья подозвал к себе Цзяо Дая и прошептал ему:
— Немедленно отправься в усадьбу Цзяня и заточи в темницу этих четырех солдат. Затем со старшиной Лином и двадцатью людьми пойди в особняк Да Кея и схвати двух уйгурских мечников. А уж потом займись лавочниками. А после этого дойдет очередь и до Зверолова и его дружков с Северной улицы.
Когда Цзяо Дай убежал выполнять приказ, судья Ди обратился к Ульджину:
— Я справедливый человек, Ульджин. Я не позволю соотечественнику получить вознаграждение после того, как тот сам же и соблазнил тебя на это преступление. Если ты желаешь, чтобы этот Да Кей получил по заслугам, поведай мне всю правду о том, как был убит судья Бань!
Глаза уйгура заблестели злобным торжеством.
— Вот моя месть! — воскликнул он. — Слушай, чиновник. Четыре года назад Да Кей дал мне четыре слитка серебра, чтобы я пошел в управу и сказал начальнику Баню, что ночью он может застигнуть Да Кея на тайной встрече с посланцами уйгур-хана возле речного брода. Судья явился туда в сопровождении одного сыщика. Как только мы выехали за городские врата, я оглушил начальника, а затем перерезал ему горло и отволок тело на речной берег.
Ульджин плюнул в сторону Да Кея.
— Ну что, получил награду, пес! — воскликнул он.
Судья Ди кивнул старшему писцу, и тот громко зачитал записанное за уйгуром. Ульджин согласился, что его показания записаны верно, и поставил на грамоте отпечаток большого пальца.
Затем судья Ди сказал:
— Ты, Ульджин, уйгурский князь и не подданный Поднебесной. Твое преступление относится к ведомству внешних дел. Только там смогут сказать, насколько глубоко ты и твой хан погрязли в кознях против Империи. Я не уполномочен выносить тебе приговор. Тебя доставят в столицу, где твоим делом займется приказ по делам варваров.
Он сделал знак старосте: Ульджина положили на носилки и отнесли обратно в темницу.
— Пусть преступник Да Кей предстанет передо мной! — повелел судья Ди.
Да Кея поставили на колени перед помостом, и судья Ди сурово сказал ему:
— Да Кей, ты повинен в измене; за это преступление законами предусмотрено ужасное наказание. Но, возможно, слава твоего покойного отца и мое прошение помогут смягчить ожидающую тебя ужасную участь. Посему я советую тебе сознаться во всем и поведать нам обо всех твоих преступлениях!
Да Кей не отвечал. Он опустил голову и тяжело дышал. Судья Ди сделал старосте знак не трогать его.
Наконец Да Кей поднял глаза и сказал слабым голосом, совсем не похожим на его обычный:
— Кроме уйгуров, у меня не было сообщников в моем имении. Я собирался сообщить моей челяди только в самый последний час о том, что мы собираемся захватить город. Четверо солдат я подкупил деньгами. Завтра в полночь они должны были зажечь сигнальный огонь на самой высокой башне в усадьбе Цзяня. Им я сказал, что это будет сигнал для двух разбойничьих шаек устроить в городе переполох и ограбить две ювелирные лавки. На самом же деле огонь должны были увидеть стоящие за рекой племена уйгуров. Ульджин и его подручные из китайцев открыли бы Речные Врата, и…
— Довольно! — перебил его судья Ди. — Завтра у тебя будет время, чтобы рассказать все до конца. Я хочу только, чтобы ты ответил на один вопрос. Что ты сделал с завещанием, которое обнаружил в свитке с рисунком твоего отца?
Тень удивления мелькнула на осунувшемся лице Да Кея. Он ответил:
— Поскольку в настоящем завещании говорилось, что следует разделить наследство поровну между мной и моим братом Да Шанем, я уничтожил его. Вместо завещания отца я вклеил в свиток бумагу, написанную мной. Из нее следовало, что я являюсь единственным наследником.
— Теперь ты видишь, — презрительно молвил судья, — что мне ведомы все твои черные злодеяния? Отведите его назад в тюрьму!
Вскоре после этого судья закрыл слушание. Цзяо Дай явился в кабинет и сообщил, что все злоумышленники схвачены. На Северной улице Зверолов оказал сопротивление, но старшина Лин одолел его. Судья Ди откинулся на спинку кресла. Попивая из чашки горячий чай, он сказал:
