— Ульджин и шестеро уйгуров должны быть доставлены в столицу. Пусть старшина Лин отрядит десять солдат и даст им коней. Если они выедут завтра утром и сменят коней на ближайшей заставе, то за неделю доберутся до столицы. Троих торговцев и солдат буду судить я.
Посмотрев на четырех сыщиков, полукругом сидевших перед ним, судья Ди продолжил с улыбкой:
— Полагаю, схватив зачинщиков, мы подавили мятеж в зародыше!
Цзяо Дай с готовностью кивнул.
— Не следует недооценивать уйгуров в открытом бою. Они отменные всадники, и их луки не ведают промаха. Но для осады укрепленного города у них нет ни умения, ни средств. Не увидев завтра условленного сигнала, они не отважатся напасть!
Судья Ди кивнул.
— Цзяо Дай, — сказал он. — Сделай все же необходимые приготовления на всякий случай.
Устало улыбнувшись, судья прибавил:
— На безделье тут не пожалуешься, друзья мои!
— Когда мы приближались к Ланьфану, — с улыбкой молвил десятник Хун, — ваша честь заметили, что мы столкнемся с необычными делами. Какая верная догадка!
Судья Ди устало провел рукой по лицу.
— Трудно поверить, — сказал он, — что мы прибыли в Ланьфан лишь неделю назад!
Засунув руки в широкие рукава халата, он продолжил:
— Оглядываясь назад, я понимаю, что больше всего меня тревожил не Цзянь Моу, а его таинственный советчик. Было очевидно, что он руководил тираном, поэтому я не мог спать спокойно, пока он оставался на свободе.
— Но как ваша честь узнали, что это — Да Кей? — спросил Дао Гань. — Ведь на это не было никаких указаний!
Судья Ди кивнул.
— Это так, — ответил он. — Мы ничего не знали. Но две подсказки все же имелись. Во-первых, мы знали, что человек этот разбирается во внешних и внутренних делах Поднебесной. Во-вторых, что он живет, скорее всего, неподалеку от усадьбы Цзянь Моу. Признаюсь, сперва я сильно подозревал У Фэна. У достаточно безрассуден, чтобы замыслить подобный план, а его происхождение говорит о том, что он достаточно сведущ в государственных делах, чтобы руководить Цзянь Моу.
— И к тому же, — перебил Хун, — У обожает искусство варваров!
— Именно! — сказал судья Ди. — Однако У живет далеко от усадьбы Цзяня, и мне показалось маловероятным, чтобы ему удавалось по ночам выскальзывать в город незаметно от болтливого хозяина лавки «Вечная весна». И, наконец, беседа Ма Жуна со Звероловом показала, что арест У никак не повлиял на планы заговорщиков.
Судья Ди вынул руки из рукавов и облокотился на стол. Глядя на Цзяо Дая, он продолжал:
— Это ты, Цзяо Дай, подсказал мне разгадку!
Цзяо Дай был потрясен неожиданным заявлением.
— Да, да, — продолжал судья, — именно ты, говоря о нашей вымышленной армии, обронил, что палка — всегда о двух концах. И меня озарила мысль, что тщательные приготовления Да Кея к обороне от варваров означали то, что он сам готовит набег на город! А уж эти подозрения навели меня на мысль, что Да Кей отлично подходит на роль советника Цзянь Моу. Во-первых, он опытен в политике, поскольку вырос в доме одного из величайших царедворцев своего времени. Во-вторых, его дом — совсем рядом с особняком Цзяня, и он легко мог видеть черный флаг, который Цзянь вывешивал в те дни, когда ему был нужен совет. Затем я задал сам себе несколько вопросов. Почему человек, который так боится набегов варваров, покупает себе имение в самой опасной части города — возле Речных Врат? И это при том, что у него уже было другое — в безопасном месте, откуда при малейшей угрозе нетрудно скрыться в горы. И почему Цзянь Моу никак не отомстил за то, что Да Кей увел у него лучшего учителя фехтования? На все это мог быть только один ответ: Да Кей и был советником Цзянь Моу, именно ему принадлежал план создания независимого княжества здесь на границе. И, наконец, Цзянь Моу сказал мне об этом самолично!
— Когда же, ваша честь? — воскликнули в один голос десятник Хун и Ма Жун. Дао Гань и Цзяо Дай молча смотрели на судью изумленными глазами.
— Когда Цзянь Моу умирал, — сказал он, — нам всем показалось, что он простонал «да»… Как я мог не догадаться! Человек умирает, с трудом шевелит языком, пытается сказать самое главное. В данном случае — имя убийцы начальника Баня. А именно — Да Кея!
Дао Гань изо всей силы ударил кулаком по столу и со значением посмотрел на остальных.
— Должен добавить, — продолжал судья Ди, — что подсказку мне дал Отшельник в Халате, Расшитом Журавлями. В самом начале нашей беседы он принял сказанное мною «Да» за фамилию Да. По крайней мере, мне так показалось… Вспоминая эту странную беседу, я начинаю подозревать, что старец ни одного слова не сказал просто так…
Судья Ди осекся… Какое-то время он сидел молча и поглаживал бороду. Затем он обвел взглядом комнату и промолвил окрепшим голосом:
— Завтра я завершу дело Да Кея. Обвинение в измене трону — самое серьезное из возможных; убийство начальника Баня бледнеет в сравнении с ним. И в том же присутствии я завершу дело об убийстве генерала Дина!
Последняя фраза судьи удивила его помощников во второй раз за вечер; они заговорили все наперебой.
Судья Ди поднял руку.
— Да, — сказал он, — мне наконец удалось найти разгадку этого необычного и запутанного дела. Человек, который убил генерала, оставил свою подпись!
— Значит, это все же бесстыжий мошенник У! — взволнованно вскричал Хун.
— Завтра, — сказал спокойно судья Ди, — вы узнаете, как генерал Дин нашел свою смерть.
Он отхлебнул чаю, а затем продолжил:
— Сегодня мы сильно продвинулись, но остались еще две тревожащие загадки. Первая требует немедленного решения. Это судьба исчезнувшей Белой Орхидеи. Вторая не столь важна, но также должна быть разрешена. Я имею в виду картину правителя. Если мы не докажем, что госпожа Да и ее сын Шань — законные владельцы половины имущества покойного, они навсегда останутся бедняками. Ведь имение Да Кея будет конфисковано как собственность изменника. К несчастью, Да Кей уничтожил завещание, которое он обнаружил в свитке. Признание Да Кея не отменяет того, что на смертном орде старый правитель завещал картину госпоже Да и ее сыну, а «все остальное» — Да Кею. Власти — а в особенности — имущественный приказ — будут следовать этому устному волеизъявлению при конфискации собственности Да Кея. Так что, если я не разгадаю тайну картины, госпожа и ее сын останутся ни с чем!
Дао Гань кивнул. Он задумчиво теребил три длинных волоса на левой щеке.
Затем он спросил:
— Сначала мы не знали, что Да Кей намеревается захватить город. Мы знали только, что он ответчик в деле по наследству. Почему ваша честь так заинтересовалась делом «Да против Да»?
Судья Ди ответил с улыбкой:
— Раз уж я сегодня взялся все разъяснять, то знайте, чем вызван мой интерес ко всему этому. Дело в том, что меня всегда привлекала личность Да Шоу-цзяня. Много лет назад, когда я готовился ко вторым экзаменам, я переписал все записи о случаях, разрешенных Да в его бытность уездным начальником. Читая их, я задался целью овладеть его приемами ведения следствия. Позже я тщательно изучал его блестящие заметки, составленные для императора, и восхищался его стремлением к справедливости и глубокой преданностью трону и народу. Он для меня был образцом, идеалом слуги отечества. Как я мечтал познакомиться с ним! Но это было невозможно: он был наместником, а я ничтожным сюцаем… Затем наместник Да подал в отставку. Этот внезапный поступок моего кумира поверг меня в смятение; я часто размышлял об этом впоследствии. Когда здесь, в архивах Ланьфана, я нашел дело «Да против Да», мне показалось, что у меня наконец появилась возможность приблизиться к кумиру своей юности, что я могу встретиться если не с ним, то с его духом. Тайна завещания показалась мне вызовом из мира мертвых…
