— Тело замужней женщины, нерожавшей. Кожа гладкая, родимых пятен нет. Ран или шрамов нет. Есть только следы веревок на руках и рубцы на спине, скорее всего, следы ударов плетью. — Го подождал, пока писец запишет его слова, и продолжил: — Голова была отрезана большим ножом. Могу предположить, что это кухонный нож для разделки мяса.
Судья выдернул несколько волосков из бороды, что означало крайнюю степень гнева. Он приказал писцу прочитать вслух запись, потом велел Го приложить к бумаге большой палец. После того как Го заверил документ, судья велел ему вернуть кольцо убитой Е Биню.
Взглянув на кольцо, Е воскликнул:
— В нем не хватает рубина! Камень точно был на месте позавчера, когда я в последний раз виделся с сестрой!
— Были ли у твоей сестры другие кольца? — спросил судья Ди.
Е Бинь отрицательно покачал головой.
— Е Бинь, ты можешь теперь забрать тело сестры. Помести ее во временный гроб. Мы не нашли голову ни в доме, ни во дворе, но я заверяю тебя, что суд предпримет все возможное, чтобы отыскать ее и схватить убийцу. Тогда ты сможешь похоронить сестру, как подобает.
Братья Е молча поклонились. Судья встал. Вместе с помощниками он прошел к себе в кабинет.
Несмотря на то, что на нем была меховая накидка, судья дрожал. Он отрывисто приказал Ма Жуну подбавить угля в печь. Сев, он молчал некоторое время, поглаживая бакенбарды.
— Странный какой-то оборот приобретает это дело, — заметил Дао Гань.
— Я вижу только одну странность, — проворчал Ма Жун. — Что этот подонок Бань Фэн еще на свободе! Ублюдок! Зарезать свою жену, как овцу!
Судья Ди, погруженный глубоко в раздумья, казалось, не слышал этих слов. Внезапно он вскричал:
— Да нет, это невозможно!
Он вскочил с места и нервно заходил по кабинету.
— Смотрите сами: женщина лежит связанная, но ни ее одежды, ни обуви мы не находим. Утверждается, что ее избивали, но следов борьбы тоже нет. Муж, предполагаемый преступник, упаковал отрезанную голову в сумку, прихватил с собой одежду убитой, прибрал в комнате и бежал, при этом, заметьте, оставив дома драгоценности жены и собственные деньги! Что вы на это скажете?
Десятник Хун задумчиво сказал:
— Можно решить, ваша честь, что здесь замешан кто-то третий…
Судья остановился. Он снова сел за стол и внимательно, пристально вгляделся в своих помощников. Цзяо Дай кивнул головой и добавил:
— Чтобы отрубить голову, нужно быть очень сильным. Даже палачу, бывает, это удается не с первого раза. А мы знаем, что Бань Фэн — немолодой, слабый человек. Как он мог проделать это?
— И возможно, — подхватил Дао Гань, — Бань застал убийцу в доме и так испугался, что ринулся бежать оттуда, забыв обо всех ценностях.
— Да, — поглаживая бороду, медленно произнес судья Ди, — это похоже на правду. В любом случае мы должны взять этого Баня как можно скорее.
— И взять живым! — возбужденно сказал Дао Гань. — Если я прав, он может привести нас к настоящему убийце!
Внезапно дверь кабинета открылась, и вошел старик — домашний слуга судьи Ди. Судья удивленно посмотрел на него.
— В чем дело? Почему ты здесь?
— Ваша честь, — ответил тот, — прибыл гонец из Дайюаня. Ваша старшая жена спрашивает, не могли бы вы уделить ей немного времени.
Судья встал.
— Что ж, встретимся здесь вечером, — сказал он помощникам. — И вместе пойдем на обед к Чжу Да- юаню.
Вместе со старым слугой он вышел из кабинета.
Глава четвертая
Вскоре после наступления темноты шестеро приставов стояли в ожидании судьи во дворе управы. Заметив, как они пытаются согреть руки о фонари, которые держат в руках, начальник усмехнулся:
— Ничего, ребята, скоро отогреетесь! Достопочтенный Чжу Да-юань о нас тоже не забудет, нам обязательно подадут на кухне хороший обед!
— Да, и хорошо бы вино было, — в предвкушении обеда добавил самый младший пристав.
У дверей появился судья со своими четырьмя помощниками. Староста приставов крикнул носильщикам, чтобы подавали паланкин. Судья сел внутрь вместе с Хуном и Дао Ганем, и тут же конюший привел лошадей для Ма Жуна и Цзяо Дая.
— Ваша честь, мы заедем по дороге за Лань Дао-гуем, хорошо? — сказал Цзяо Дай.
Судья кивнул головой, и носильщики пустились в путь быстрым шагом.
Откинувшись на спинку кресла в паланкине, судья рассказал Хуну и Дао Ганю, что гонец из Дайюаня привез неприятные известия: у старшей жены судьи серьезно заболела матушка, и она отправляется к ней вместе с детьми, а также со второй и третьей женами судьи. Путешествовать в это время года тяжело и небезопасно, но другого выхода нет — матушка уже на восьмом десятке, и оставлять ее одну нельзя.
Дао Гань и десятник Хун выразили судье свое сочувствие; судья тепло поблагодарил их и заговорил о другом.
— Этот обед сегодня пришелся как нельзя некстати! Мои домашние уезжают как раз сегодня вечером, а я не смогу проследить за сборами. Но Чжу все-таки один из самых важных людей в городе, и, отмени я внезапно свой визит, я обидел бы его и дал пищу для слухов.
— Ма Жун мне говорил, — сказал десятник, — что Чжу готовит торжество в главной зале своего дома и что ожидается нечто невероятное. Приятный он человек, Чжу. Веселый. Ма Жун и Цзяо Дай в восторге от его охотничьих пирушек, не говоря уж о количестве спиртного, которое там подается!
— Интересно, как ему удается быть таким веселым! — пробурчал Дао Гань. — Восемь жен на руках, и как он только справляется!
— Видишь ли, — ответил ему судья Ди, — у него ведь нет детей. Представь себе, как он мучается от мысли, что некому будет продолжить его род! Да и потом, Чжу — здоровый, сильный мужчина, так что вряд ли гарем ему служит только для украшения дома…
— Чжу Да-юань богат, но не все можно купить за деньги! — философски заметил Хун и, помолчав немного, добавил: — Ваша честь, должно быть, будет очень скучать без жен и детей в эти дни…
— Да нет, ведь с этим убийством я все равно не нашел бы времени для семьи, — ответил судья. — Что ж, пока никого нет, буду есть и спать прямо в кабинете. Кстати, Хун, передай это слуге.
Выглянув в окошко, судья увидел силуэт пожарной каланчи на фоне звездного неба, что означало, что они уже почти приехали.
Носильщики остановились у массивных ворот и опустили паланкин на землю. Красные полированные ворота отворились, и навстречу судье вышел высокий, крепкого сложения мужчина с красным лицом и аккуратно подстриженной бородой. На нем была дорогая соболья шуба. Это был сам Чжу Да-юань, хозяин дома.
Подав судье Ди руку и поприветствовав его, Чжу Да-юань посторонился, пропуская еще двоих мужчин. Судья узнал старейшину цеха Ляо и Ю Гана, секретаря Чжу. Он с тревогой подумал о том, что Ляо, конечно же, весь вечер будет расспрашивать его о ходе поисков своей дочери, да и Ю Ган, судя по его бледному и напряженному лицу, обязательно потребует новостей о своей пропавшей невесте.
Тревога судьи усилилась, когда Чжу, вместо того чтобы войти в дом, повел гостей на открытую
