«Я все равно пытался продолжить разговор. Про то, что было в Лондоне. Что она думает про Лондон. Но она меня не слушала. А потом сказала».
«Что у нее другой мужчина?»
«Я сначала не поверил. Сказал, что она боится. Что ведет себя так, как того хочет ее папочка. Говорил все в таком духе. Не понимал, что делаю. Хотел ударить ее побольней».
— Знаменательная фраза, — вставила Хейверс.
— Возможно, — сказал Линли, — но на его месте так поступит любой обиженный влюбленный: око за око.
— А вдруг первое око — убийство? — спросила Хейверс.
— Я помню об этом, Хейверс.
«Как ты отреагировал, когда поверил, что у нее другой мужчина?» — напечатал Линли.
Гарет собрался отвечать, но ничего не напечатал. В соседней комнате заработал пылесос: уборщица выполняла свои ежедневные обязанности, Линли подумал, что, пока им не помешали, нужно во что бы то ни с тало добиться ответа.
«Что ты сделал?»
После минутного колебания Гарет прикоснулся к клавиатуре.
«Шатался по Сент-Стивенз-Колледжу, пока она не ушла. Я хотел узнать, кто это».
«Ты пошел за ней к Тринити-Холл? Ты знал, что ее любовник доктор Карптон?»
Гарет кивнул, и Линли спросил:
«И сколько ты бродил?»
«Пока она не вышла».
«В час ночи?»
Гарет кивнул. Он ждал ее на улице. А когда Елена вышла, снова начал спорить с ней, взбешенный тем, что она отвергает его. Но больше всего его возмутило ее поведение. Он догадывался, почему Елена спит с Виктором Карптоном. По его мнению, Елена пыталась приобщиться к миру слышащих, который никогда не примет и не поймет ее. Она была глухой. А должна была стать Глухой. Они очень яростно спорили. Гарет расстался с ней на улице.
«С тех пор не видел ее», — заключил он.
— Не нравится мне это, — сказала Хейверс. «Где ты был утром в понедельник?» — напечатал Линли.
«Когда ее убили? Здесь. Спал».
Разумеется, никто не может это подтвердить. Гарет был один. Вместо того чтобы идти домой, он мог спокойно отправиться на остров Крузо и поджидать там Елену, чтобы раз и навсегда положить конец их спору.
— Предлагаю забрать боксерские перчатки, — сказала Хейверс, захлопнув записную книжку, — у него есть мотивы. У него есть средства. Возможности. У него взрывной темперамент и умение направлять его в нужное русло, то есть в кулаки.
Линли был согласен, что о заслугах в боксе забывать нельзя, особенно если убитую девушку предварительно избили.
«Ты был знаком с Джорджиной Хиггинс-Харт? — Гарет кивнул, и Линли продолжал: — Где ты был вчера утром? Между шестью и половиной седьмого?»
«Здесь. Спал».
«Кто-нибудь может это подтвердить?»
Гарет покачал головой.
«Нам понадобятся твои боксерские перчатки, Гарет. Мы отдадим их на экспертизу. Ты позволишь?»
Гарет снова глухо застонал.
«Я не убивал ее, не убивал ее, не убивал не убивал не убивал не убивал…»
Линли мягко отвел руку парня от клавиатуры.
«Ты знаешь, кто убил Елену?»
Гарет снова помотал головой, но руки на коленях сжал в кулаки, словно они могли выдать его, потянувшись к клавиатуре помимо воли, и напечатать то, что он печатать не хотел.
— Он лжет, — сказала Хейверс, остановившись у входной двери, чтобы положить перчатки в сумку, — если у кого и есть основания для убийства, то только у него, инспектор.
— С этим не спорю, — ответил Линли. Хейверс решительно натянула на лоб шапочку и сверху капюшон.
— Но я нисколько не сомневаюсь, что вы обязательно найдете причину поспорить о чем-нибудь еще. Мне уже знакомы эти нотки. Что на этот раз?
— Мне кажется, он знает, кто ее убил. Или догадывается.
— Конечно знает. Потому что сделал это сам. Дал ей пару раз вот этим. — Хейверс помахала перчатками. — Что у нас там сказано про орудие убийства? Нечто мягкое? Потрогайте эту кожу. Нечто тяжелое? Представьте, что вас этим бьют. Нечто, чем можно изувечить лицо до неузнаваемости? Посмотрите на боксеров после матчей, вот вам и доказательство.
Линли не спорил с ней. У парня действительно было все необходимое для убийства. Кроме одного.
— А ружье, сержант?
— Что?
— Ружье, из которого убили Джорджину Хи-гинс-Харт. Вы забыли?
— Вы сами говорили, что в университете, возможно, есть клуб стрелков-любителей. Я не сомневаюсь, что Гарет Рэндольф один из членов.
— А зачем он преследовал ее? Ударившись носком о ледяной пол, Хейверс нахмурилась.
— Хейверс, я еще могу представить, зачем он поджидал Елену Уивер на острове Крузо. Он любил ее. Она его отвергла. Заявила, что вся их любовь закончилась жаркими проказами у мамы на кухонном полу. Объявила, что спит с другим мужчиной. Она дразнила Гарета, унижала, сделала из него настоящее посмешище. Здесь у меня возражений нет.
— И?..
— Что с Джорджиной?
— Джордж… — Хейверс колебалась не дольше секунды и решительно продолжила: — Наша старая версия. Снова и снова как бы убивать Елену Уивер, отыскивая похожих на нее девушек.
— В таком случае почему Гарет не пошел к ней в комнату, Хейверс? Почему не убил ее в колледже? Зачем он следовал за ней до самой Мэдингли и дальше? И
— Как…
— Хейверс, он глухой. Хейверс не нашлась что ответить.
Линли продолжал отстаивать свою позицию:
— Это деревня, Хейверс. Там темнота хоть глаз выколи. Даже если Гарет на расстоянии ехал за ней на машине, пока оба благополучно не оказались за пределами города, даже если обогнал ее и стал ждать в поле, он должен был рассчитывать на свой слух, чтобы услышать топот ног, дыхание, да мало ли что, Хейверс, и знать, когда именно ему стрелять. Может, вы еще скажете, что в среду утром он отправился туда до восхода, наивно уповая на звездное сияние в такую непогоду и надеясь разглядеть бегущую девушку, успеть прицелиться, спустить курок и попасть? В таком случае это не запланированное убийство. Это счастливейшее из совпадений.
Хейверс положила одну из перчаток Гарета на ладонь:
— Что будем делать с этим, инспектор?
— Позволим сегодня Сент-Джеймсу заработать бутылку, а может, даже две.
Хейверс открыла дверь и устало улыбнулась:
— Люблю щедрых людей.
Когда Линли и Хейверс через проход с башенками уже выходили на Куинз-лейн, сзади их кто-то окликнул. Они обернулись. По дорожке следом бежала стройная девушка, туман расступался перед ней, как занавес.
Девушка была высокой блондинкой, ее длинные шелковые волосы были скреплены на затылке двумя
