полиции, — Таня чуть подалась вперед и понизила голос, — следа.
Оператор взял в кадр Гордона, который этого не ожидал. Его рука замерла на полпути к рассыпавшейся по лбу челке.
— За подробностями мы обратимся к Герт Бродерик. Герт?
На экране появилась Герт Бродерик с микрофоном в руке на фоне толпы соседей и любопытных и повторила примерно то же, что говорили Гордон и Таня. Метрах в шести позади Герт, по другую сторону от желтой ленты и цепи полицейских в форме у входа в подъезд, Лайонел удерживал бьющуюся в истерике мать пропавшего ребенка. Хелен кричала что-то, что невозможно было разобрать в шуме толпы, гудении генераторов, дававших электричество для осветительных приборов съемочных групп, и репортажа Герт, который она вела, с трудом переводя дыхание.
— …и это — то немногое, что известно на данный момент полиции. — Герт уставилась в камеру, стараясь не моргать.
— Герт, — раздался на фоне уличного шума голос Тейлора.
Герт приложила руку к левому уху:
— Да, Гордон. Гордон?
— Герт.
— Да, Гордон. Слышу тебя.
— Это — мать девочки у тебя за спиной у подъезда?
Камера показала крупным планом Лайонела и Хелен, сначала расплывчатое изображение, затем оператор навел на резкость. Рот Хелен был открыт, по щекам текли слезы, голова странно ходила вверх- вниз, как у младенца, который еще не научился держать головку.
— По нашему мнению, это — мать Аманды, — сказала Герт, — хотя к настоящему моменту это официально не подтверждено.
Хелен застучала кулаками по груди Лайонела, взвыла и закинула левую руку ему на плечо, указательный палец при этом был направлен на что-то, находящееся за кадром. Мы стали свидетелями переживания страшного горя, вторжения в частную жизнь безутешной матери.
— Она кажется расстроенной, — сказал Гордон. Ну, Гордон, красавец, ни малейшей подробности не упустит!
— Да, — согласилась Таня.
— Поскольку время имеет сейчас первостепенное значение, — сказала Герт, — всех, видевших маленькую Аманду, полиция просит сообщить.
— Маленькую Аманду? — сказала Энджи и покачала головой. — Какой же еще ей быть в четыре года? Огромной, что ли? Взрослой?
— …всех, располагающих какой-либо информацией об этой маленькой девочке…
Показали фотографию Аманды во весь экран.
— …просят сообщить в полицию по телефону, указанному ниже.
Под фотографией на несколько мгновений появился телефонный номер отдела по борьбе с преступлениями против детей, затем передача продолжалась из студии. Вместо слов «Пропал ребенок» между головами ведущих появилась Герт Бродерик в прямом эфире, на этот раз она была дана меньшим планом, крутила в руках микрофон и смотрела в камеру пустым, слегка растерянным взглядом на ничего не выражающем, слегка растерянном лице, между тем как Хелен по-прежнему выходила из себя у подъезда, а Лайонел теперь уже вместе с Беатрис пытался ее удержать.
— Герт, — сказала Таня, — тебе не удалось поговорить с матерью?
Герт вдруг напряженно улыбнулась, стараясь скрыть выражение досады, прошедшее как облачко по ее безмятежному лицу.
— Нет, Таня. Полиция пока не разрешает заходить за ленту, которую вы видите у меня за спиной, поэтому, повторяю, еще предстоит уточнить, является ли эта плачущая женщина у меня за спиной у подъезда Хелен Маккриди.
— Ужасное происшествие, — сказал Гордон, в это время Хелен снова набросилась на Лайонела с кулаками и взвыла так громко, что Герт вздрогнула.
— Ужасное, — согласилась Таня. На экране на полсекунды снова появилось лицо Аманды и телефон отдела по борьбе с преступлениями против детей.
Камера снова показала Гордона.
— Другое важное событие, — сказал он. — В результате стрельбы, открытой грабителями, вломившимися в частный дом в Лоуэлле, два человека погибли и один ранен. Все подробности у Марты Торсни, которая сейчас находится в Лоуэлле. Марта?
На долю секунды изображение исчезло, пошел «снег», затем на мгновение экран стал черным. Мы решили досмотреть кассету до конца в полной уверенности, что Гордон и Таня укажут нам, как следует относиться к событиям на экране, и как-то заполнят в передаче пустоты, недостаточно насыщенные эмоциями.
Через восемь кассет и полтора часа полученные результаты сводились к затекшим ногам и еще более угнетающему впечатлению от тележурналистики, чем было у нас раньше. Репортажи походили друг на друга как две капли воды, если не считать ракурса съемки. По мере того как поиски Аманды затягивались, в новостных выпусках показывали одуряюще похожие интервью с самой Хелен, материалы о доме Хелен, о Бруссарде и Пуле, делающих заявления, о соседях Хелен, расклеивающих объявления, о полицейских, склоняющихся над разложенной на капоте автомобиля картой и освещающих ее фонариками или сдерживающих ищеек. Все эти видеоматериалы сопровождались одними и теми же «содержательными» слащаво-сентиментальными комментариями, все той же заученной озабоченностью и осуждающей наставительностью в выражении глаз, губ и лбов ведущих. А теперь вернемся к нашим программам, заявленным в расписании…
— Ну, — сказала Энджи и так энергично потянулась, что позвоночник у нее хрустнул, как зажатый в щипцах грецкий орех, — мы научились узнавать в лицо соседей Хелен, которых показали по телевизору. Чего мы еще сегодня добились?
Я выпрямился, и в шее у меня тоже затрещало. Скоро можно будет исполнять такую музыку дуэтом.
— Немногого. Я видел Лорен Смит, а раньше думал, что она отсюда переехала. — Я пожал плечами. — Наверное, просто избегала меня.
— Это которая с ножом на тебя кидалась?
— С ножницами, — поправил я. — Мне приятней думать, что это была любовная прелюдия. Они у нее неважно получались.
Энджи шлепнула меня по плечу.
— Ну-ка, посмотрим. Я видела Эйприл Нортон и Сьюзан Сьерсму. Не встречала их со школьных времен. Потом Билли Борана и Майка О’Коннора, он здорово облысел, ты заметил?
Я кивнул.
— И еще изрядно похудел.
— Да кого это волнует?! Он же лысый!
— Иногда мне кажется, что ты еще легкомысленнее, чем я.
Она пожала плечами и закурила.
— Кого мы еще видели?
— Дэниела Гентера, — сказал я. — Бэбса Керниса. Этот чертов Крис Маллен все крутился перед камерой.
— Это я тоже заметила. В начале выпусков.
Я отпил холодного кофе.
— А?
— В начале выпусков. Терся на заднем плане в начале каждой кассеты, но ни разу не показался после середины.
Я зевнул.
