Мне нужно узнать его имя и где он живет. В Манчестере мне этого сделать не удастся.
— Тогда подожди рабочего дня, когда строители будут на месте и откроются банки, — вполне разумно предложил Ричард.
— Единственная проблема в том, что я делаю эту работу для Алексис. В понедельник утром вернется Билл, а он не обрадуется, если я стану заниматься всякой ерундой вместо работы, за которую мне платят. Я бы очень хотела выяснить все завтра. Кроме того, в понедельник мне нужно успеть в Земельный отдел. Видишь, сколько на мне висит, — налегая на патетику, добавила я.
Ричард ухмыльнулся:
— Ладно, Брэнниган, ты победила, Неужели он воображал, будто может быть иначе?
11
Это оказалось настоящим испытанием— найти в Бакстоне гостиницу, которая устроила бы Ричарда. Во-первых, в номере должны были быть цветной телевизор и телефон в спальне. А внизу— приличный бар, а не занюханный и крошечный, как в зале для игроков в дартс и снукер. Гостиница также должна была соответствовать духу двадцатого века — требование, из-за которого отпадали почти все из них. И наконец, Ричард настаивал на том, чтобы там был лифт, — ведь даме трудно подниматься по лестнице, разве они не видят? После того как он обвинил женщину в туристском информационном агентстве в ущемлении прав инвалидов, мы наконец остановились на довольно неплохой гостинице с видом на парк. По крайней мере, приняли нас очень мило. У меня было неприятное предчувствие, что ко времени нашего отъезда отношения станут более чем натянутыми. Когда на Ричарда находит, даже персоналу Букингемского дворца вряд ли удастся удовлетворить его требования.
Я направилась в ванну, чтобы успокоить свое ноющее тело, а Ричард включил телевизор и рухнул на кровать, жалуясь на отсутствие, во-первых, пульта дистанционного управления и, во-вторых, спутникового телевидения. Должна признаться, я об этом не сожалела. Голова у меня раскалывалась, и мне не под силу было бы вынести его обычное прыгание по всем каналам или МТV на полной мощности, не поддавшись соблазну нанести кое-кому тяжелые телесные повреждения. Я закрыла дверь ванной, чтобы не слышать его комментарии к репортажам с футбольного матча, и с благодарностью погрузилась в горячую воду, пытаясь привести мысли в порядок.
Во-первых, оранжереи. Спасибо Рейчел Либерман, теперь мне известно, что все дома, где исчезли оранжереи, были взяты в аренду. Похоже, у людей, снявших их, фамилии совпадали с фамилиями владельцев. Есть ли какое-нибудь значение в том, что все они были взяты в аренду через «ДКЛ »? Или просто «ДКЛ»— одно из немногих агентств в том районе, которое занималось сдачей в аренду? Я не могла понять, куда исчезли оранжереи и как удалось проделать аферу с перезакладами. В конце концов, сейчас финансовые учреждения с большей осторожностью дают деньги в кредит, чем раньше. И еще мне было неясно, кто руководит всей схемой. Возможно, я чего-то не понимала, но чем больше мне удавалось выяснить, тем больше казалось, что нет никакой связи между преступниками и Тедом Барлоу. Но пока я не узнаю, как действовали мошенники, мне не выяснить и кто за этим стоит. Все это меня ужасно раздражало. Возможно, все станет понятнее, после того как я побываю в Земельном отделе и изучу материалы, которые нарыла Джулия.
Далее «Фарм Эйс». Я была почти уверена, что Пол Кингсли, частный сыщик, которому я поручила поработать там, представит необходимые фотографии. Но после недавнего происшествия на мосту у меня появился к этому делу личный интерес. Если мою многообещающую карьеру пытался прервать фургон «Фарм Эйс», то я хотела знать, кто именно это сделал, чтобы кое-кто заставил его испытать такой же страх, а может, и боль, какие испытала я.
И наконец, дело о мошеннике-строителе. У меня было предчувствие насчет этого «Джона». Слишком много накопилось совпадений. Кроме того, тут на карту была поставлена профессиональная гордость. По- моему, мне всегда удавалось поразить Алексис своим мастерством в основном потому, что она всегда видела лишь конечный результат. Мне не хотелось, чтобы она вдруг разглядела глиняные ноги колосса.
Однако меня по-прежнему не осеняли никакие светлые идеи насчет того, как найти неуловимого «Джона», он же Т.-Р. Харрис, да и вода в ванне начала остывать. Я осторожно выбралась из ванны, села на край, потом переместила ноги на пол. Завернулась в большое банное полотенце и присоединилась к своему любимому, который теперь поливал негодованием какую-то бессмысленную телеигру.
Я прижалась к нему, и он прервал свою обличительную речь на время, достаточное, чтобы задать вопрос:
— У них тут есть китайский ресторан?
— Поищи в газете. Или в телефонной книге. Или позвони администратору.
Очевидно, последнее предложение требовало наименьших усилий. Пока Ричард устраивал веселую жизнь администратору, я проковыляла обратно в ванную и с трудом оделась, жалея, что не захватила специальную сумку с комплектом всего необходимого для ночевки вне дома. К счастью, в моей обычной сумочке всегда найдется место для бутылочки крема под пудру и компактного набора теней, румян, туши и помады, поэтому мне удалось замаскировать темные круги под глазами и синяк на скуле.
Когда я закончила, Ричард уже рвался в путь. Мне казалось, что для ужина еще слишком рано, и, не удержавшись, я сказала ему об этом.
— Я проголодался, — заявил Ричард. Я подняла брови. Он робко улыбнулся. — Администратор говорит, что неподалеку есть паб, где в субботу вечером играют живую музыку. Местные группы. Я решил, что, возможно, ты захочешь лечь спать пораньше, тогда я заскочу туда попозже и посмотрю, есть ли что стоящее.
В переводе это звучит так: «Эта поездка позорно провалилась. Если хотя бы один из нас использует ее по максимуму, то будет не так жалко потраченного времени». Одним из способов, которым подобные Ричарду рок-журналисты добывают свои материалы, является установление дружеских отношений с представителями звукозаписывающей компании «А энд Р». Эти ребята ищут новых звезд и превращают их в очередные «U-2». Поэтому Ричард находится в постоянном поиске «U-3», чтобы при случае дать наводку своим приятелям.
— Нет проблем, — вздохнула я. — Пойдем поедим. — Было легче сдаться, к тому же я сомневалась, улучшит ли мой аппетит еще час ожидания. Похоже, я еще не отошла от аварии, и меня втайне обрадовала мысль о том, что можно будет рано лечь спать и не беспокоиться, чем развлечь Ричарда.
Китайский ресторан находился на главной улице, над туристическим агентством. Учитывая время— половина седьмого в субботний вечер, там оказалось на удивление много посетителей. По крайней мере, дюжина столиков были уже заняты. Мы оба посчитали это доказательством того, что здесь кормят сносно. Да, уж мне-то пора бы стать сообразительнее. Ведь по всем остальным признакам о хорошей еде здесь нечего было и мечтать. В аквариуме плавали золотые рыбки вместо карпов кой, на столиках уже лежали вилки и ложки, в меню не значилось ни одного китайского названия, но зато было полно сладкого, кислого и «чоп-суи». «Чоп-суи» мне никогда не нравилось, особенно после того, как кто-то со скрытым злорадством поведал мне, что по-китайски это значит «смесь обрезков». И вообще это даже не традиционное китайское блюдо, его изобрели специально на потребу янки.
Прочитав меню, Ричард гневно хмыкнул. Когда вернулся официант с полными кружками пива, Ричард открыл кошелек, вытащил оттуда ужасно мятую бумажку, развернул и помахал ею перед носом официанта. Официант внимательно изучил китайские названия. Ему, кажется, удалось узнать любимые Ричардовы блюда «дим-сам». Когда-то Ричард уговорил менеджера ресторана, в который часто ходит, выписать их — на случай крайней необходимости. Сейчас был именно такой случай. Официант откашлялся, старательно сложил бумажку и вернул Ричарду.
— Нет «дим-сам», — сообщил он.
— Почему? Я же показал вам, что мне надо, — запротестовал Ричард.
— Нет «дим-сам». Бамбук негигиеничен, — резко повторил официант и удалился прежде, чем Ричард нашел, что ответить.
— Бамбук негигиеничен? — наконец, словно эхо, повторил Ричард в полном изумлении. — Теперь меня уже ничто не удивит. Боже, Брэнниган, во что ты меня втравила на этот раз?
Мне все же удалось его успокоить, а потом мы сделали заказ — еще одна моя ошибка. У них не было ребрышек с солью и перцем, зато были жареные. Они оказались оранжевого цвета. Не блестящего красновато-коричневого, а именно оранжевого, как в Яффе. Вкус не поддавался описанию. Даже Ричард
