– Господи, ты такая же дрянная женофобская свинья, как те, с кем я работаю. Нет у меня вкуса, а если бы даже и был и Тони Хилл оказался бы в моем вкусе, ты знаешь, что я не смешиваю дело с удовольствием.
– Судя по тому, сколько ты работаешь, а все свободное время проводишь, отсыпаясь, полагаю, ты дала обет безбрачия, – сухо заметил Майкл. – Так как же, он блестящий гений, да?
– Я не заметила. – Кэрол была строга. – Сильно сомневаюсь, что он вообще заметил, какого я пола. Он трудоголик. Именно по его милости я сегодня ночью буду работать. Он хочет увидеть места, где нашли тела, в то самое время, когда они, по нашему предположению, были выброшены, чтобы все почувствовать самому.
– Жаль, что тебе опять нужно уходить, – сказал Майкл. – Мы с тобой уже сто лет не сидели вечером дома за телеком и бутылкой вина. Мы теперь так мало видимся, словно у каждого своя семья.
Кэрол грустно улыбнулась.
– Цена успеха, да, братик?
– Наверное. – Майкл встал. – Ну ладно, если тебе нужно на работу, я тоже пойду поработаю пару часиков, прежде чем завалюсь спать.
– Пока ты не ушел… у меня есть просьба.
Майкл снова сел.
– Все что угодно, только если не нужно работать утюгом.
– Что ты знаешь о статистическом анализе узоров?
Майкл нахмурился.
– Немного. Я занимался этим, когда был занят неполный рабочий день, пока писал докторскую, но я не знаю, в каком состоянии это искусство сейчас. А что? Хочешь, чтобы я что-то посмотрел?
Кэрол кивнула.
– Это довольно страшно. – И она описала садистские увечья, нанесенные Дэмьену Коннолли. – У Тони Хилла есть мысль, что в них может заключаться некое сообщение.
– Ладно, ради тебя придется взглянуть. Я знаю одного типа, у которого почти наверняка есть нужная программа, он позволит мне поработать на его машине, – сказал Майкл.
– Никому ни слова о том, что это такое, – сказала Кэрол.
Майкл оскорбился.
– Конечно нет! За кого ты меня принимаешь? Слушай, лучше бы уж я столкнулся с серийным убийцей, чем ты. Я буду молчать. Принеси материалы завтра утром, и я сделаю, что могу. Ладно?
Кэрол наклонилась и взъерошила белокурые волосы брата.
– Спасибо. Очень признательна.
Майкл привлек ее к себе и быстро обнял.
– Это очень зыбкая территория, сестренка. Будь осторожна, хорошо? Ты ведь знаешь, я не смогу в одиночку выплатить кредит за эту квартиру.
– Я всегда осторожна, – ответила Кэрол, не обращая внимания на тихий внутренний голосок, советовавший ей не искушать судьбу. – Я живучая.
– Ты вызвал у меня желание, как только попался мне на глаза, – мягко говорю я. – Очень сильное желание.
Бессильно повисшая голова Адама слегка поднимается. Я нажимаю на кнопку дистанционной записи на видеокамере, поднятой на треногу. Мне не хочется ничего упустить. Веки Адама, тяжелые от большой дозы хлороформа, с трудом приоткрываются, потом внезапно взлетают вверх – он все вспомнил. Его голова заметалась из стороны в сторону, он пытается понять, где находится, чем связан. Когда он осознает, что обнажен, замечает мягкие кожаные наручники на запястьях и лодыжках и понимает, что привязан к моей дыбе, стон, который можно было бы назвать паническим, доносится из-под кляпа.
Я выхожу из тени у него за спиной и становлюсь так, что он может меня видеть; мое тело намазано маслом и блестит в свете ярких ламп. На мне ничего нет, кроме белья, тщательно выбранного так, чтобы показать мое превосходное тело с наилучшей стороны. Когда он меня видит, его глаза открываются еще шире. Он делает попытку заговорить, но слышится только сдавленное бормотанье.
– Но ты решил, что не можешь позволить себе захотеть меня, да? – говорю я голосом жестким и обвиняющим. – Ты предал мою любовь. У тебя не хватило смелости выбрать любовь, которая возвысила бы нас обоих. Нет, ты проигнорировал свое истинное «я» и ушел к какой-то дуре, маленькой низкопробной уличной твари. Неужели тебе не ясно? Я единственный в мире человек, кто понимает, действительно понимает, что тебе нужно. Я могу дать тебе экстаз, но ты предпочел выбор безопасный, жалкий. У тебя не хватило мужества для брака верных умов и тел, не так ли?
По его вискам текут струи пота, хотя в погребе прохладно. Я подхожу и глажу его, провожу рукой по бледной мускулистой груди, пальцы мои быстро касаются его паха. Он конвульсивно дергается, в его темно- синих глазах мольба.
– Как мог ты предать то, что было у тебя в сердце? – шиплю я, запуская ногти в мягкую плоть над жесткими завитками темных волос на лобке.
Он напрягается под моим прикосновением. Это ощущение вызывает во мне трепет. Я убираю руку и с восхищением смотрю на алые полумесяцы, оставленные на его коже моими ногтями.
– Ты знаешь, что принадлежишь мне. Ты говорил мне. Ты хотел меня, и мы оба знали, что это так.
Новый стон из-за кляпа. Теперь пот струится по его груди, капли падают на поросль густых темных волос, но пенис свернулся, как бесполезный слизняк, между ногами. Хотя я очевидно не вызываю в нем желания, само зрелище его уязвимой наготы возбуждает меня. Он красив. Я чувствую, что кровь быстрее
