Дейв слушал внимательно и кивал, вникая в идеи Кэрол.
– Мне это нравится, – просто сказал он. – Я прочел эту характеристику два раза и не могу согласиться с идеей доктора Хилла о том, что состояние убийцы остается стабильным, потому что он использует видеозаписи своих убийств. Это бессмысленно. А ваша идея – нет. Так чего же вы хотите от меня?
– Майкл считает, что, если мы проследим, кто покупал Vicom 3D Commander, это выведет нас на него… Конечно, если мы правы. Возможно, компания, где работает убийца, имеет эту программу и он осуществляет свои манипуляции там. Но чтобы не рисковать, он должен заниматься сканированием и отцифровкой дома. Вот я и подумала – стоит поискать поставщиков. Мы можем это сделать по объявлениям в журналах, поскольку практически все компьютерное оборудование продается по почте. Еще нам следует связаться с местными компьютерными клубами. Конечно, если у вас есть лишние люди.
Дейв вздохнул.
– Мечтать не возбраняется, Кэрол. – Он взял один из журналов и пролистал его. – Наверное, я смогу составить список сегодня ночью и завтра утром, и первое, что мы сделаем утром в понедельник, это поручим двум нашим констеблям всех обзвонить. Когда у моих операторов будет время внести данные, не знаю, но прослежу, чтобы они это сделали. Идет?
Кэрол усмехнулась.
– Вы выдающаяся личность, Дейв.
– Я просто мученик, Кэрол. У моего младшего прорезались два зуба, а я еще не видел этого.
– Я могу остаться и помочь вам просмотреть журналы, – сказала Кэрол без особого энтузиазма.
– Проваливайте! Идите и развлекайтесь. Пора кому-то из нас так поступить. Что собираетесь смотреть?
Кэрол скорчила гримаску.
– Это специальная двойная субботняя программа – «Охотник на людей» и «Молчание ягнят».
Пока она шла к машине, смех Дейва звучал у нее в ушах.
Долгий вопль словно исторгся из глубины его существа. Тони дрогнулся от оргазма, как поезд, слетевший с катушек, и ощутил дивное чувство облегчения.
– О, боже! – простонал он.
– О да, да, – выдохнула Анжелика. – Я опять кончаю, о, Тони, Тони… – Ее голос замер, задохнувшись от всхлипа.
Тони лег на спину, грудь у него вздымалась, густой запах пота и секса окутал его. У него было ощущение, словно его внезапно освободили от груза который он нес так долго, что перестал замечать его тяжесть. Неужели это исцеление – обретение света и цвета, ощущение, что прошлое сброшено, как мешок с углем в темную яму? Не так ли чувствуют себя его пациенты, когда перекладывают на него свою грязь?
В ушах у него звучало ее прерывистое дыхание. Некоторое время спустя она сказала:
– Черт!.. Ну просто блеск. Так хорошо еще не было. Мне очень нравится, как ты меня любишь.
– Мне тоже было хорошо, – отвечал Тони, на сей раз вполне серьезно. Впервые с того времени, когда они начали это странное сочетание лечения и сексуальной игры, у него не было проблем с эрекцией. С самого начала он был тверд, как камень. Первый секс без проблем за многие годы. И пусть Анжелики не было рядом с ним в комнате, все равно это огромный шаг в нужном направлении.
– Мы занимались самой приятной музыкой на свете, – сказала Анжелика. – Ни с кем еще я так не улетала, как с тобой.
– А ты часто этим занимаешься? – томно спросил Тони.
Анжелика ответила хриплым секусальным смешком.
– Ты у меня не первый.
– Это-то ясно. Ты слишком хороша, – польстил Тони и был почти искренен. Она оказалась прекрасным врачевателем его недуга.
– Я очень разборчива насчет мужчин, которых допускаю до себя, – сказала Анжелика. – Не каждый может оценить то, что я предлагаю.
– Нужно быть очень чокнутым, чтобы не получить удовольствия. Я-то уж получаю!
– Я рада, Тони. Тебе никогда не догадаться, как сильно я рада. А теперь мне пора, – сказала она, причем тон ее резко изменился, став деловым, что означало окончание разговора. – Сегодня это было совсем особенно. Скоро поговорим.
В трубке воцарилась тишина. Тони отключил телефон и потянулся. Сегодня с Анжеликой он впервые в жизни ощутил чье-то покровительство, заботу и помощь без давления. Его бабка – он понимал это умом – любила его и заботилась о нем, но в их семье никогда не показывали своих чувств, и ее любовь была суровой и практичной. Женщины из прошлого Тони были ее эмоциональными двойниками – теперь он это ясно понимал. Тони надеялся, что этот стереотип разрушен – благодаря Анжелике, он достаточно настрадался за долгие годы.
Его половая жизнь началась позже, чем у большинства сверстников, частично потому, что тело никак не хотело мужать. До шестнадцати лет он был самым маленьким в классе, обреченным ходить на свидания с тринадцати– четырнадцатилетними девочками, которые боялись секса еще больше, чем он сам. Потом он неожиданно вымахал за несколько месяцев на пять дюймов. Поступив в университет, он потерял девственность в нервных ласках на узкой кровати, причем от вышитого гладью покрывала у него на коже осталось неприятное раздражение. Подружка, обрадованная тем, что избавилась наконец от тяготившей ее девственности бросила его через несколько дней.
В университете он был слишком робок и трудолюбив, чтобы развивать опыт. Потом, начав работать над докторской, он по уши влюбился в молодую преподавательницу философии, работавшую в его колледже. Он был умен и нетривиален, и она им заинтересовалась. Патрисия была женщина светская и не скрывала, что
