– Нет никаких оснований так думать, – поспешил сказать он.
– Нет?
– Нет.
– Спасибо, что успокоили, – вздохнула она с облегчением и откинула со лба светлые волосы. – Теперь о нашем с вами интервью. Я буду спрашивать, зачем было решено сформировать подобное подразделение, какова его структура, раскрытием какого рода преступлений вам предстоит заниматься и когда вы собираетесь приступить к работе. Потом я перейду к Шэрон…
– Шэз, – перебил Тони, – зовите ее Шэз. Она терпеть не могла, когда ее называли «Шэрон».
Мики кивнула:
– Хорошо, Шэз. Я перейду к Шэз, и вы сможете обратиться к зрителям с просьбой о содействии. Так годится? Может быть, у вас есть что-то еще, о чем вам хотелось бы сказать, но для этого требуется повод?
– Уверен, я смогу все сказать по ходу разговора, – ответил он,.
Она взялась за ручку двери.
– Бетси, мой личный помощник, – вы уже с ней говорили – придет, за вами и отведет вас в студию прямо перед тем, как нам пора будет выходить в эфир. Вы будете нашим последним сюжетом перед перерывом на выпуск новостей.
– Спасибо, – сказал он. Ему хотелось добавить что-то такое, что помогло бы установить между ними связь, но он не знал, что сказать. Вполне возможно, что она окажется его лучшим оружием, способным прорвать оборону Джеко Вэнса, стоит лишь нащупать способ, как заставить ее бессознательно стать его союзницей.
– Не за что.
Мики ушла, оставив после себя легкий запах грима. Если бы только еще раз представился случай перетянуть ее на свою сторону. На это он возлагал большие надежды.
Лучше бы все это оказалось не зря, подумал Вэнс. Он отменил обед, лично приготовленный ради такого случая Марко Пьером Уайтом, и маэстро, известный своим горячим нравом, обещал это ему припомнить. Он запер за собой дверь кабинета и задернул шторы. Секретарь его отлично знала, что нужно отсеивать все звонки, а продюсер и личный ассистент понятия не имели, что он остался в здании. Что бы ни выплыло на программе «Полдень с Морган», не будет никого, кто бы наблюдал его реакцию.
Он улегся на длинный кожаный диван, занимавший почти всю стену, и задрал ноги. С застывшей на лице маской раздражения щелкнул пультом, и экран гигантского телевизора осветился как раз в тот момент, когда на нем замелькали знакомые титры. Ему бояться нечего, он это понимал. Чего бы там не вбила себе в голову Шэз Боумен, она не смогла убедить своих коллег. Он уже беседовал с полицией. Они ели у него с руки, как и должно. Какой-то там кабинетный психолог, который носится со своими наскоро сляпанными и непрожеванными теориями, вряд ли может представлять собой угрозу. И все-таки если до сих пор он чувствовал себя в безопасности, то только благодаря своей осторожности, и он не собирается поддаваться искушению и, возгордившись, пренебречь опасностью, чего можно было бы ждать при такой успешной карьере.
Ему удалось собрать по крупицам кое-какую информацию о Тони Хилле из своих источников, хотя далеко не так много, как ему бы хотелось. Опять же, он старался спрашивать так, чтобы его вопросы носили случайный характер, не привлекая к его интересу ненужного внимания. То, что он узнал, только больше разожгло его любопытство. Тони Хилл стоял за работой, инициированной министерством внутренних дел и вызвавшей разные толки, которая привела к созданию Особого подразделения по психологическому портретированию преступников, в котором стажировалась Шэз Боумен. Он участвовал в поимке серийного убийцы в Бредфилде – там ему пришлось совершить убийство, потому что он оказался недостаточно прозорливым. А еще шептались о его отклонениях в сфере секса, что он не то чтобы извращенец, но вроде того. От последнего известия адреналин в крови Вэнса резко подскочил, но именно эту тему ему пришлось тут же оставить из опасения, что его источник мог и вправду задаться вопросом, какое ему, собственно говоря, дело до этого человека.
Какими бы увлекательными ни были размышления Вэнса о Тони, они не могли отвлечь его от того, что происходило на экране. За все годы, проведенные перед объективом камеры, его любовь к магии телевидения не стала слабее. Ему нравились записи, но больше всего он любил живую съемку, когда программа идет прямо в эфир, со всеми ее рисками, словно балансируешь на тонкой проволоке под куполом цирка. Хотя он и должен был сейчас думать, как в случае необходимости обезвредить Тони Хилла, он не мог устоять перед Мики. Привычка породила скорее уважение, чем презрение к ее профессиональным качествам и таланту. Она и впрямь была несравненна. Он заметил это с первых же минут знакомства, поняв, что имеет смысл взять ее в союзницы. И в том, что это так прекрасно ему удалось, был для него теперь очень большой плюс.
Она и тогда была хорошим прикрытием, но со временем стала только лучше, можно не сомневаться. Отчасти благодаря уверенности в себе, отчасти благодаря Бетси. Ее возлюбленная показала ей, как грубую агрессию можно прятать под личиной невозмутимости и мягкого, но настойчивого интереса. Большинство жертв Мики Морган даже не догадывались, насколько блестяще она с ними разделалась, пока впоследствии не находился кто-то, кто устраивал для них специальный показ с обратной прокруткой пленки. Если требовалось пошарить, что прячет за блестящим фасадом Тони Хилл, никто не мог справиться с этим лучше Мики в живом интервью. Он уже намекнул ей, что ее сегодняшний гость не так прост и что за внешней респектабельностью могут скрываться весьма неприглядные вещи. Теперь слово за ней.
Первые пятьдесят минут программы он просмотрел взглядом знатока, оценивая качество и отмечая недостатки работы жены и ее коллег. Этого корреспондента из центральных графств следует убрать как можно скорее, решил он. Надо не забыть сказать об этом Мики. Вэнс терпеть не мог журналистов, которые на одном дыхании, словно о событиях одинаковой важности, вываливают информацию о войнах в отдаленных частях земного шара, перестановках в правительстве и новых мыльных операх. В этом обнаруживало себя равнодушие, которое успешнейшие из их собратьев учатся прятать гораздо раньше.
Странно, подумал он, как могло получиться, что жена не возбуждала в нем ни малейшего сексуального желания? Да, конечно, она была не в его вкусе, но ведь время от времени его привлекали женщины, не подходившие под его эталон красоты. Только не Мики. Даже в тех редких случаях, когда он мельком видел ее голой. Наверное, оно и к лучшему, если вспомнить, что свело их вместе. Один намек на то, что ему действительно нужно от некоторых женщин, и с Мики пришлось бы навсегда распрощаться. А ему определенно этого не хотелось. Особенно сейчас.
