забрать все изобличающие его материалы с собой. Мысль об этом пугала его, но он не уставал повторять себе, что удача и боги на его стороне, что до сих пор с ним ничего не случилось потому, что он соблюдал все мыслимые предосторожности, полагаясь в ничтожной доле риска на волю благосклонной судьбы.
Вэнс погрузил все отобранные вещи в два мешка для мусора и с трудом поволок их к машине. На обезвреживание детектива-констебля Шэз Боумен ушло пятнадцать или шестнадцать часов, и теперь он был измотан душевно и физически. За работой он никогда не прибегал к наркотикам. Обманчивый прилив сил и чувство вседозволенности, которые они порождают, могут стать причиной опрометчивых поступков и промахов. Но именно сейчас он пожалел, что у него в кармане не лежит аккуратно свернутый пакетик с кокаином. Пару раз нюхнуть, и он бы одним махом доделал то, что осталось, а не тащился бы еле-еле по чертовой посыпанной гравием дорожке где-то в самой заднице этого Лидса.
Со слабым стоном облегчения Вэнс закинул второй мусорный мешок в багажник. На мгновение он замер, брезгливо сморщив нос. Когда он затем наклонился и принюхался, худшие его подозрения подтвердились. Эта дрянь описалась в его машине, и ковровое покрытие промокло насквозь. Еще одна вещь, от которой придется избавляться, подумал он, радуясь, что решение нашлось так быстро. Он сорвал с себя перчатки и всю экипировку, поглубже запихав их в запасную покрышку, потом бережно опустил крышку багажника, закрывшегося с мягким щелчком.
– Прощай, детектив-констебль Боумен, – пробормотал он себе под нос, устало опускаясь на водительское сиденье. Часы на приборной доске показывали почти половину третьего. Если повезет и копы не остановят водителя, едущего в неурочный час на такой классной тачке, в половине пятого он будет на месте. Единственная трудность была в том, чтобы преодолеть инстинкт, побуждающий вдавить педаль до упора, стремясь как можно быстрее увеличить пространство, отделяющее его от содеянного. Обе руки на руле – одна влажная от пота, другая ледяная, как ночной ветерок, – он выехал из города и направил машину на север.
Дорога заняла на десять минут меньше, чем он рассчитывал. Административно-хозяйственный корпус Королевской больницы в Ньюкасле был пустынен. Он знал, что таким он останется до шести утра, когда подъедет очередная смена – смена выходного дня. Вэнс нашел место для машины прямо у служебного входа, возле двойных дверей, через которые вел проход к печам. В этих печах сжигали отходы, скапливавшиеся в хирургическом отделении после операций. Часто, заканчивая свое добровольное дежурство в палатах, он приходил сюда поболтать с санитарами и выпить чашечку чаю. Они гордились тем, что могут запросто, по- приятельски общаться с такой знаменитостью, как Джеко Вэнс, и сочли честью для себя выдать ему личную магнитную карточку для входа сюда, чтобы он мог приходить и уходить, когда захочет. Они знали также и о том, что иногда ему случается появиться здесь среди ночи, когда никого нет вокруг, и помогать им, не гнушаясь грязной работой, наваливая в печь запечатанные мешки с отходами, поступавшими сюда из клиник, больничных палат и операционных.
Им не могло прийти в голову, что в пламя он добавляет и собственное горючее.
В этом состояла одна из многих причин, почему Джеко Вэнс никогда не боялся разоблачения. Он не какой-нибудь Фред Уэст с трупами, подпиравшими фундамент его дома. Когда ему надоедало развлекаться со своими жертвами, они навеки исчезали в очищающем пламени печей Королевской больницы в Ньюкасле. По сравнению с тем, сколько способна проглотить машина, в которой ежедневно без следа исчезают отходы целой больницы, два мешка, наполненные собранными Шэз Боумен материалами, выглядят просто смехотворно. Ему понадобится на все про все минут двадцать. А там уже и конец не за горами. И он сможет повалиться в свою любимую кровать в самом сердце и средоточии преступления, забыть о всех прочих соблазнах и спать сном праведника.
Часть вторая
– Кто-нибудь знает, где Боумен? – нетерпеливо вопрошал Пол Бишоп, в пятый раз за последние две минуты поглядывая на часы. Шесть недоуменных лиц смотрели на него.
– Не иначе как померла, а? – пошутил Леон. – Шэззи никогда не опаздывает. Кто угодно, только не она.
– Ха-ха-ха, – разразился саркастическим смехом Бишоп. – Будь хорошим мальчиком, сбегай и проверь на проходной, не было ли от нее звонка.
Леон со стуком опустил стул на все его четыре ножки и нехотя поплелся к двери. Подчеркнуто широкие плечи зауженной к талии куртки заставляли его метр восемьдесят с небольшим кожи и костей выглядеть вызывающе. Бишоп нервно забарабанил пальцами по пульту видеомагнитофона. Если не провернуть занятие как можно скорее, он может опоздать. Им предстоит просмотреть видеозапись с мест преступлений, а в обед назначена встреча с министром внутренних дел. Чертова Боумен. Почему из всех дней она выбрала для опоздания именно сегодняшний? Он решил все-таки подождать ее, пока не вернется Джексон, а там наконец начинать. Плохо, если она пропустит что-нибудь важное.
– Ты с пятницы разговаривала с Шэз? – шепотом спросил Саймон у Кэй.
Кэй покачала головой. Ее пушистые каштановые волосы падали на лицо, занавешивая щеку. Точь-в- точь полевая мышка, выглядывающая зимой из-за засохших травинок.
– Когда она не пришла на карри, я послала ей сообщение, но ответа так и не получила. Вчера вечером я думала, что увижу ее в бассейне, но туда она тоже не пришла. Впрочем, специально мы ни о чем не договаривались.
Прежде чем Саймон успел сказать что-то еще, вернулся Леон.
– Никаких почтовых голубей, – объявил он, – не сказывалась больной, ничего.
Бишоп сокрушенно поцокал языком:
– Ну что ж, придется нам обойтись без нее.
Он коротко ознакомил их с программой утреннего занятия, потом нажал кнопку «старт» на видео.
Картина последствий безудержных зверств и насилий, развернувшаяся перед их глазами, произвела мало впечатления на Саймона. Так же мало участия он принял и в последовавшем затем обсуждении. Отсутствие Шэз не выходило у него из головы. Он направился к ней вечером в субботу, как было условлено, чтобы перед ужином в обычной компании пригласить ее куда-нибудь. Но когда он подошел к двери в ее квартиру и позвонил, ему никто не ответил. Положим, он пришел немного раньше времени, поэтому она могла, скажем, быть в душе или сушить волосы феном и потому ничего не слышать. Подумав так, он вернулся назад, к дороге, и поискал телефон. Слушая гудки, он не вешал трубки до тех пор, пока автомат не отсоединился, а потом попробовал еще дважды. Не в состоянии поверить, что она раздумала идти с ним, ни слова ему не сказав, он снова вскарабкался на холм и стал звонить в дверь.
Он знал, в какой из двух квартир на первом этаже живет Шэз, потому что проводил ее как-то раз, когда
